Под редакцией Александра Верховского

РЕЗЮМЕ
НОРМОТВОРЧЕСТВО
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ПРЕСЛЕДОВАНИЙ : Интернет и антиэкстремизм : Политические и гражданские активисты : Религиозные группы : Случайные жертвы неправомерного антиэкстремизма
НЕМНОГО СТАТИСТИКИ

 

Резюме

Злоупотребление антиэкстремистским законодательством, являющееся предметом этого доклада, имеет две основные составляющие.

Первая – «эксцессы исполнителя», вызванные низким качеством подготовки сотрудников правоохранительных органов, их стремлением в первую очередь к пополнению отчетности, но главное – низким качеством самого антиэкстремистского законодательства, открывающего все более широкие возможности для злоупотреблений, т. е. для явно неправомерного или заведомо непропорционального ограничения основных прав и свобод. Эта первая составляющая была в целом довольно стабильна, хотя злоупотребления, никем не пресекаемые, естественно, постепенно умножаются.

Вторая составляющая – сознательное формирование механизмов подавления оппозиционных и просто независимых форм активности. Эта компонента стала гораздо заметнее с середины 2012 года, в разгар протестного движения. Нас в этом докладе интересует деятельность федеральных (и отчасти региональных) властей, направленная на противодействие реальной или только воображаемой радикальной оппозиции, но де-факто коснувшаяся не только радикалов (в максимально широком смысле этого слова), но и вполне умеренных граждан, в том числе вовсе не относящихся к политическим активистам. К сожалению, со спадом оппозиционной активности рост репрессивной составляющей в законодательстве и в правоприменении в интересующей нас сфере отнюдь не прекратился.

Украинские события придали этому процессу новый импульс, который даже сейчас еще трудно в полной мере оценить.

Во-первых, получила развитие линия на ужесточение антиэкстремистского законодательства и расширение «пространства нелегального». Причем, как случалось и ранее, новые составы преступлений и правонарушений (об «историческом ревизионизме», о сепаратизме, об «экстремистской символике») сформулированы так, что их буквальное применение либо невозможно, либо должно означать массовые репрессии, однако на практике эти нормы применяются крайне избирательно. При этом ни Конституционный, ни Верховный суды явно не готовы вмешаться в эту ситуацию с позиции права.

Во-вторых, власти, очевидно, поставили перед собой заведомо нереализуемую задачу устранить распространение посредством интернета информации, которая представляется им опасной для них самих или для общества в целом. И хотя речь может идти и о действительно опасной информации, сами по себе механизмы, используемые государством, наносят уже слишком большой ущерб общественным интересам. Иллюстрацией здесь может служить применение «закона Лугового», создавшего внесудебный механизм блокировок в интернете.

В-третьих, из-за вовлеченности России в украинские события существенная доля неправомерного антиэкстремистского правоприменения приходится на высказывания и действия, так или иначе связанные с этими событиями. «Планка криминальности» при этом в среднем вновь понизилась, но такое правоприменение не привело к снижению уровня агрессии в обществе.

В-четвертых, вдвое выросло количество уголовных дел, неправомерно заведенных по обвинениям в том или ином «возбуждении ненависти». Таким образом, даже при общем росте количества уголовных дел о разного рода публичных высказываниях, доля неправомерных среди них явно увеличивается.

В-пятых, поскольку сфера «противодействия экстремизму» стала в связи с украинскими событиями пересекаться со сферой защиты предполагаемых внешнеполитических интересов России, в антиэкстремистской деятельности заметно возросла роль ФСБ.

Однако внимание правоохранительных органов не было сконцентрировано исключительно на делах, связанных с Украиной. Продолжались преследования религиозных меньшинств. По-прежнему выносились уголовные приговоры за разного рода нетолерантные высказывания, не содержащие никаких противоправных призывов и явно не представляющие общественной опасности.

Из условно положительных перемен можно отметить разве что замедление роста Федерального списка экстремистских материалов, бесполезного по сути и порождающего массу проблем и ненужных ограничений. Заодно сократилось, насколько нам известно, и количество претензий к библиотекам в связи с этим списком.

Впрочем, следует признать, что многочисленные проблемы, порожденные существованием списка, по-прежнему никак не решаются. Как, впрочем, и все другие давно известные проблемы, связанные с противодействием экстремизму. При тех изменениях политического режима, которые мы все наблюдаем, федеральные власти явно не готовы не только провести либерализацию антиэкстремистского законодательства, но даже устранить наиболее вопиющие несуразности в его формулировках и практике применения.

 

Нормотворчество

2014 год в интересующей нас сфере нормотворческой деятельности, как и ожидалось, прошел под знаком борьбы с разного рода потенциальными угрозами радикализма и, соответственно, – под знаком ограничения свободы слова. Здесь мы отмечаем лишь основные новации.

 

В феврале был подписан закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации (в части усиления ответственности за экстремистскую деятельность)», ужесточивший наказание по ст.ст. 280 (призывы к экстремистской деятельности), 282 (возбуждение ненависти и вражды), 282¹ (участие в экстремистском сообществе) и 282² (продолжение деятельности организации, запрещенной за экстремизм) УК. По всем статьям повысились размеры штрафов и сроки принудительных работ, по трем из них, кроме ст. 282, – и верхние пороги лишения свободы. До вступления в силу нового закона деяния, предусмотренные ч. 1 ст. 280, ч. 2 ст. 282¹ и статьей 282² УК, относились к преступлениям небольшой тяжести. Новый закон перевел их в категорию преступлений либо тяжких, либо средней тяжести – с соответствующими процессуальными последствиями. Главный порок этого нововведения – повышение верхнего порога срока лишения свободы – мера, предпосылки для которой отсутствовали в российской практике применения антиэкстремистского законодательства. В то же время повышение штрафов выглядит разумным.

 

В мае президент подписал пакет антитеррористических законов, предложенный группой депутатов всех четырех фракций в январе 2014 года. Эти законы коснулись далеко не только террористической деятельности. Отметим те новации, которые имеют отношение к теме противодействия экстремизму.

Первым из трех законов, входивших в пакет, был закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования противодействия терроризму)». Наказание по ст. 212 УК (массовые беспорядки) увеличилось с 4–10 до 8–15 лет лишения свободы, изменилась формулировка статьи. Законом предусмотрено наказание не только за организацию, но и за подготовку массовых беспорядков, а перечень средств, применяемых при массовых беспорядках («огнестрельное оружие, взрывчатые вещества или взрывные устройства»), дополнен за счет «веществ и предметов, представляющих опасность для окружающих», что принципиально расширяет само понятие «беспорядков». Статья была дополнена частью 4, предусматривающей наказание за «приобретение знаний, практических умений и навыков в ходе занятий по физической и психологической подготовке» для организации массовых беспорядков.

Дополнения были внесены также в ст.ст. 282¹ и 282². Теперь статьи предусматривают ответственность (от одного года до шести лет лишения свободы) еще и за «склонение, вербовку или иное вовлечение лица» в деятельность экстремистской организации или сообщества. Такие расширительные формулировки криминализуют действия людей, не входящих в эти организации или сообщества, при этом возникает неясность, что считать «склонением к участию», если склоняющий не участвует сам.

Закон «о блогерах» из «антитеррористического пакета» внес в законы об информации и о связи поправки, направленные на усиление государственного контроля над интернетом в целях противодействия экстремизму. Владельцам серверов было вменено в обязанность уведомлять Роскомнадзор о начале деятельности, хранить данные обо всех действиях пользователей в течение полугода после окончания своей деятельности и предоставлять их правоохранительным органам в случаях, предусмотренных законодательством, а также исполнять требования к оборудованию и программно-техническим средствам для способствования оперативно-розыскной деятельности. В законе также был юридически закреплен термин «блогер» – владелец не зарегистрированных как СМИ сайта или страницы в интернете, доступ к которым в течение суток составляет более трех тысяч пользователей. Это определение непонятно во всех своих частях, и его уточнение было возложено на Роскомнадзор[1]. Такой «блогер» обязан открыть свое настоящее имя, наделяется обязанностями СМИ, но не их правами, и подлежит включению в особый реестр. К началу 2015 года в этот реестр было включено около 500 блогеров.

 

Тогда же был подписан и закон «о реабилитации нацизма», предложенный группой депутатов во главе с Ириной Яровой («Единая Россия»). В УК была добавлена новая статья 354¹, согласно которой караются крупным штрафом или лишением свободы на срок до пяти лет «отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР во время Второй мировой войны, соединенных с обвинением в совершении преступлений, установленных указанным приговором, совершенные публично». Наказания варьируют от штрафа (до 300 тысяч рублей) до пяти лет лишения свободы. С нашей точки зрения, закон этот не способен привнести в борьбу с неонацистской пропагандой ничего нового, поскольку все возможности для таковой уже обеспечены ст. 282 УК, но из-за неудачно выбранных и размытых формулировок может быть использован для ограничения свободы слова, в первую очередь в исторической дискуссии.

 

В июне был подписан закон о борьбе с экстремизмом в финансах и интернете. В Уголовный кодекс была введена статья 282³ (финансирование экстремистской деятельности), состав которой сформулирован так: «предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг, заведомо предназначенных для финансирования экстремистской организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направленности либо для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации». Наказание по ней варьирует от штрафа в 300 тысяч рублей до лишения свободы на срок до трех лет по ч. 1 и до шести лет лишения свободы по ч. 2. Введение в УК новой статьи нельзя назвать неправомерным, но мы не считаем его оправданным, поскольку и ранее финансирование экстремистской деятельности рассматривалось как форма соучастия.

В части, относящейся к сетевой активности, закон дополнил формулировки ст.ст. 280 и 282 УК словами «информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети "Интернет"», приравняв, таким образом, интернет к СМИ[2]. И если в составе ст. 282 эта поправка фактически ничего не изменила, то в ст. 280 публикация в интернете перешла из ч. 1 в более тяжелую ч. 2. Мы полагаем, что приравнивание интернета к СМИ в области применения антиэкстремистского законодательства неправомерно, поскольку размещаемая в сети информация обладает разной степенью публичности и может быть предназначена для узкого круга пользователей. Кроме того, практика преследования за противоправные высказывания в сети была весьма широка и до принятия данного закона.

 

Во второй половине июля президент подписал закон «О внесении изменений в статью 280¹ Уголовного кодекса Российской Федерации», ужесточающий лишь недавно введенное наказание за «публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ» и также приравнивающий высказывания, сделанные в интернете, к высказываниям в СМИ. Теперь эта статья предусматривает наказания от штрафа в 100 тысяч рублей до лишения свободы на пять лет. Мы негативно относимся к самой введенной в 2013 году ст. 280¹ УК, так как продолжаем настаивать, что уголовному преследованию должны подлежать только сепаратистские действия, связанные с применением насилия. Ужесточение же статьи представляется нам наступлением на свободу слова, особенно ввиду неизбежных в нашем обществе дискуссий о присоединении Крыма.

 

В ноябре президент подписал закон, расширяющий предмет ст. 20.3 Кодекса об административных правонарушениях (КоАП), касающейся различной запрещенной символики (например, нацистской). Теперь ответственность предусмотрена и за пропаганду и публичное демонстрирование атрибутики или символики организаций, «сотрудничавших с фашистскими организациями и движениями, и сотрудничающих с международными либо иностранными организациями или их представителями, отрицающими приговор Нюрнбергского трибунала, либо приговоров национальных, военных или оккупационных трибуналов, основанных на приговоре Нюрнбергского трибунала». Эта формулировка, как было прямо указано в пояснительной записке к законопроекту, отсылает к организациям, использующим «символику и атрибутику бандеровской организации на Украине». С нашей точки зрения, этот закон, принятие которого было обусловлено исключительно внешнеполитическими причинами, избыточен, а его расширительное толкование, представляющееся весьма вероятным, может привести к разного рода курьезам и неправомерным преследованиям. Законодатель фактически делегировал исполнение закона правительству, которое должно составлять список соответствующих организаций. Заметим, списка этого до сих пор нет.

 

В декабре правительство внесло в Думу законопроект, предусматривающий штрафы до миллиона рублей для СМИ за распространение экстремистских материалов, призывы к экстремистской деятельности, оправдание терроризма и многое другое. Законопроект был одобрен в первом чтении уже в феврале 2015 года.

 

В течение года несколько важных решений в интересующей нас сфере принял Конституционный суд. К сожалению, все они лишь укрепляют действующий режим постепенного сужения пространства свободы.

В сентябре стало известно, что Конституционный суд отказал в рассмотрении жалобы на закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Жалобу подал директор Ассоциации интернет-издателей Владимир Харитонов после того, как принадлежащий ему сайт digital-books.ru был заблокирован только потому, что находился на одном IP-адресе с сайтом, пропагандировавшим наркотики. С точки зрения Харитонова, возможность блокировки по IP де-факто лишает права распространять не запрещенную информацию и наказывает владельцев этих сайтов при отсутствии в их действиях вины. Однако в определении КС говорится, что права владельцев сайтов, заблокированных из-за своих физических соседей, нарушаются не тем, что сетевой адрес оказывается включен в реестр, а «ненадлежащими действиями (бездействием) обслуживающего их провайдера хостинга». Таким образом, Конституционный суд отказался признать ошибку в законе и возложил ответственность за блокировки на хостинг-провайдеров.

В конце октября КС признал конституционным запрет на любое демонстрирование нацистской символики и символики, сходной с ней до степени смешения. Определение было вынесено в ответ на жалобу, поданную Владимиром Мурашовым, приговоренным за такие действия к административному штрафу. Мурашов утверждал, что символы и знаки, продемонстрированные им, в традициях различных народов имеют значение, не связанное с идеологией нацизма, а потому запрет на их использование и распространение нарушает его конституционные права. КС отклонил жалобу, так как не усмотрел в действующем запрете неопределенности, хотя она представляется просто очевидной. В определении использован такой аргумент: «Само по себе использование нацистской атрибутики (символики), равно как и атрибутики (символики), сходной с нацистской атрибутикой (символикой) до степени смешения, – безотносительно к ее генезису – может причинить страдания людям, чьи родственники погибли во время Великой Отечественной войны, что также предполагает право законодателя принимать меры в соответствии со статьей 55 (часть 3) Конституции РФ». Таким образом, Конституционный суд отказался вносить ясность в вопрос о квалификации символов, и неправомерные преследования по ст. 20.3 КоАП за демонстрацию свастики и иной символики вне связи с контекстом и целями этих действий продолжаются (см. ниже).

Аналогичным образом КС отказался видеть неопределенность в составе и применении ст. 213 УК (хулиганство), рассматривая жалобу участницы панк-группы Pussy Riot Надежды Толоконниковой. Как указывала Толоконникова, ст. 213 УК «несоразмерно ограничивает свободу выражения мнений, позволяет признавать нарушением общественного порядка нарушение религиозных норм и устанавливать преступный характер деяний на основе их восприятия большинством населения в качестве неприемлемых». КС с этим не согласился: «оспариваемая норма уголовного закона не содержит неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своего деяния и предвидеть наступление ответственности за его совершение и которая препятствовала бы единообразному пониманию и применению данной нормы правоприменительными органами, и не может рассматриваться как нарушающая права заявительницы». По мнению судей КС, в случаях, когда какой-либо способ распространения информации основан на «демонстративном грубом пренебрежении принятыми в обществе представлениями о приемлемом поведении в конкретных, включая связанные с религией, местах, лишен какой-либо эстетической и художественной ценности и сам по себе является оскорбительным», такая деятельность выходит за законные рамки свободы выражения мнений. С нашей точки зрения, практика применения ст. 213 УК свидетельствует об отсутствии ее единообразного понимания правоприменительными органами, в том числе в части интерпретации мотива ненависти. КС этого, к сожалению, не заметил, как не заметил и дефектности самой конструкции ст. 213 в редакции 2007 года. Спорными являются и вопросы о степени грубости пренебрежения общественными нормами, а также о степени общественной опасности хулиганских поступков, не говоря уже об эстетической и художественной стороне дела[3].

 

Основные направления преследований

Интернет и антиэкстремизм

В 2014 году блокировка сетевого контента, наряду с недопущением митингов и собраний, стала одной из основных форм давления властей на российское общество. Неудивительно, что эти две формы давления оказались тесно взаимосвязаны. Собственно, государство предусмотрело и прямую связь между ними в виде так называемого «закона Лугового», подписанного президентом в самом конце 2013 года. Закон позволяет Генпрокуратуре требовать от Роскомнадзора немедленной, без суда, блокировки сайтов, содержащих «призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, разжиганию межнациональной и (или) межконфессиональной розни, участию в террористической деятельности, участию в публичных массовых мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка». С нашей точки зрения, положение «закона Лугового», требующее блокировки информации о несогласованных мероприятиях, неправомерно, поскольку тот факт, что мероприятие не разрешено, не дает основания к тому, чтобы запрещать сообщения о нем. Тем более неправомерно требование блокировать сообщения о мероприятиях, в отношении которых властями еще не было принято никакого решения.

Сайты и страницы, блокируемые по «закону Лугового», пополняют специальный реестр на сайте Роскомнадзора, созданный в дополнение к уже существовавшему Единому реестру запрещенных материалов (о нем мы писали в предыдущем докладе), в который интересующие нас материалы попадают все же исключительно по суду.

По нашим сведениям (полным списком располагает лишь сам Роскомнадзор), реестр ресурсов, блокированных «по закону Лугового», к концу года включал в себя 156 пунктов, без учета разнообразных зеркал и разновидностей написания адресов, а также сайтов, с которых блокировка была снята после удаления нежелательного контента. В «реестр Лугового» вошли как ресурсы с традиционно подпадающей под запрет информацией, так и сайты или страницы, блокировка которых была продиктована текущей политической ситуацией.

Треть из них – сайты исламских боевиков, примерно десяток – исламские ресурсы, имеющие отношение к партии «Хизб ут-Тахрир» (включая ее официальный международный и российский сайты), и, напротив, страницы с материалами, содержащими критику этой организации как не поддерживающей джихад, около полутора десятков страниц с агрессивными украинскими антироссийскими текстами и примерно столько же страниц, принадлежащих российским националистам. Часть из них содержит призывы к отделению Кавказа, но в основном это страницы с анонсами различных митингов и акций. С нашей точки зрения, если националистическая акция собирается не под заведомо запрещенными лозунгами, ее недопущение и блокировка информации о ней неправомерны как нарушающие право на свободу собраний и свободу слова. В случае, когда власти имеют основания опасаться нарушения законодательства при проведении того или иного мероприятия, следует не пресекать распространение информации о нем, а обеспечить присутствие на месте сотрудников правопорядка, способных воспрепятствовать противозаконным действиям.

Впрочем, власти проявляют беспокойство относительно любых оппозиционных акций, и еще около трети пунктов реестра составляют страницы именно с анонсами таких мероприятий, причем сообщения как в блогах, так и в СМИ.

Реализация «закона Лугового» началась с конца февраля. Уже в марте, накануне несогласованного митинга у Замоскворецкого суда по случаю вынесения приговора по «Болотному делу», Роскомнадзор по требованию Генпрокуратуры внес в единый реестр запрещенной информации популярные оппозиционные сайты «Грани.ру», «Каспаров.ру» и «Ежедневный журнал» (ej.ru) и блог Алексея Навального в «Живом журнале» (navalny.livejournal.com). По заявлению прокуроров, эти сайты содержали призывы к противоправной деятельности и участию в массовых мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка. При этом ведомства не сообщили владельцам сайтов, к каким именно материалам они имеют претензии, и те вынуждены были обратиться в суд, чтобы выяснить обстоятельства блокировки. В трех из четырех случаев суды помогли установить мотивы блокировки и во всех четырех эту блокировку утвердили.

Так, в ходе разбирательства в Мосгорсуде стало известно, что блог Навального был заблокирован из-за двух записей, первая из которых была посвящена событиям на Украине, а в заключении содержала призыв прийти поддержать обвиняемых по делу о беспорядках на Болотной площади. Вторая запись также содержала призыв прийти к суду, где должен был быть оглашен приговор по «Болотному делу».

В случае с сайтом «Каспаров.ру» выяснилось, что нарекания Генпрокуратуры и Роскомнадзора вызвала иллюстрация к статье «В Крыму будет национализирована украинская госсобственность», опубликованная до проведения в Крыму референдума. На ней был изображен вооруженный человек и имелась подпись «Крым, проснись, оккупанты и их прислужники нагло воруют твои деньги и уродуют твои города. Не молчи, не сдавайся».

В суде, рассматривавшем блокировку «Ежедневного журнала», представитель Генпрокуратуры пояснил, что противозаконная информация, в частности, призывы к несогласованным массовым акциям, были найдены в ряде материалов, касающихся «Болотного дела». Кроме того, Генпрокуратура заявила о том, что считает тенденциозными многие статьи, опубликованные изданием. В качестве примера незаконной информации была приведена цитата из статьи Юлии Латыниной, касающаяся столкновений с ОМОНом на Болотной площади.

Ведомства не смогли договориться об общей версии насчет блокировки портала «Грани.ру»: Генпрокуратура ссылалась на призывы к участию в несанкционированных акциях, а Роскомнадзор – на призывы к экстремистской деятельности. В результате издание обратилось с жалобой в Европейский суд по правам человека.

Следующая волна блокировок по требованию Генпрокуратуры пришлась на начало августа: доступ был закрыт к нескольким десяткам страниц, среди которых оказались как страницы с сайтов СМИ, российских и украинских, так и страницы блогеров и пользователей социальных сетей. Власти таким образом боролись с распространением сообщений о запланированном в Новосибирске «марше за федерализацию Сибири». Редакции ряда крупных СМИ получили от Роскомнадзора предупреждения или уведомления с требованием удалить соответствующие материалы со своих страниц. Первой была заблокирована статья активиста «Национал-большевистской платформы» Михаила Пулина «Хватит кормить Москву» на сайте «Новый смысл», содержавшая теоретическое обоснование актуальности этой акции. Был также ограничен доступ к странице марша в социальной сети «ВКонтакте». Затем последовало массовое блокирование всех сообщений о готовящемся марше.

Представитель Роскомнадзора Вадим Ампелонский объяснил решение ведомства тем, что в материалах об этой акции содержалась «информация о подготовке к несанкционированным массовым мероприятиям под лозунгами, посягающими на территориальную целостность страны». Действия Генпрокуратуры и Роскомнадзора, с нашей точки зрения, были неправомерными. Во-первых, на момент публикации материалов властям Новосибирска была подана заявка о проведении марша, однако решение по ней еще не было принято. Во-вторых, СМИ не призывали к участию в акции и, уж тем более, ни к каким массовым беспорядкам, многие даже не упоминали дату проведения этого мероприятия. В-третьих, организаторы акции не позволяли себе сепаратистских призывов, речь шла только о предоставлении Сибири автономных прав в рамках РФ. Впрочем, мы не считаем правомерными попытки криминализовать общественную дискуссию на тему прав отдельных территорий, права на самоопределение и даже сепаратистские призывы. Запретительные меры могут быть оправданы только в том случае, когда речь идет о призывах к насильственным действиям с сепаратистскими целями. Отметим, что лишь одному изданию удалось оспорить вынесенное ему предупреждение: в начале 2015 года Центральный районный суд Новосибирска признал, что в заметке о федерализации на портале «Сибкрай.ру» не содержалось признаков экстремизма. Большинство же сайтов удалило материалы о марше. Те страницы, на которых эти материалы сохранились, остались в «реестре Лугового».

Ситуация повторилась во второй половине декабря, когда Роскомнадзор по распоряжению Генпрокуратуры блокировал десятки сайтов и отдельных страниц, содержавших информацию о планирующейся акции в поддержку Алексея и Олега Навальных в связи с вынесением им приговора по делу «Ив Роше». Часть этих ресурсов также осталась в реестре.

 

Единый реестр запрещенных сайтов, созданный в 2012 году, продолжает пополняться за счет ресурсов, на которых содержится информация, «запрещенная к распространению в Российской Федерации на основании вступившего в законную силу решения суда о признании информации запрещенной к распространению». Первоначально за этой формулировкой стояли сетевые материалы, признанные экстремистскими и заблокированные. Но в 2014 году суды стали выносить решения о внесении сайтов в реестр, не признавая их экстремистскими, на том основании, что они содержат материалы, аналогичные уже признанным экстремистскими (обычно – практически те же самые).

К концу 2014 года эта часть реестра насчитывала не менее 128 пунктов. Внесение в реестр примерно двух десятков этих пунктов представляется нам сомнительным или вовсе неправомерным. Среди наиболее громких и одиозных запретов 2014 года – запрет сайта Свидетелей Иеговы jw.org и сайта поклонников творчества Саида Нурси – nurru.com. Многие сайты блокируются временно. Так, например, осенью Роскомнадзор заблокировал и внес в Единый реестр запрещенных сайтов ресурс Wayback Machine (archive.org) – автоматический агрегатор контента всего интернета с 1996 года. Поводом для блокировки послужило то, что на сайте обнаружился видеоролик «Исламского государства» «Звон мечей», признанный экстремистским. Понятно, что блокировка этого полезнейшего ресурса, содержащего более 435 миллиардов страниц, могла быть только временной, иначе наказанными оказались бы российские пользователи.

Запрет сайта Свидетелей Иеговы выявил циничное отношение властей к созданному ими же механизму блокировок. Изначально сайт был признан подлежащим блокировке из-за того, что там размещались тексты признанных экстремистскими брошюр. Владельцы сайта установили на стороне сервера фильтр, не позволяющий увидеть именно эти материалы с российских IP-адресов, то есть сами блокировали их. Это дало основание для отмены решения. Но затем в Верховный суд была представлена справка из ФСБ, что запрещенные тексты все же можно найти, если использовать программу-анонимайзер, которая позволяет обходить любые блокировки. И Верховный суд признал это достаточным основанием для запрета всего сайта.

 

В течение 2014 года мы насчитали около 22 случаев неправомерных санкций против провайдеров, которых заставляют блокировать безосновательно запрещенные ресурсы. Это примерно вчетверо меньше, чем в прошлом году. Снижение числа подобных действий прокуратур, очевидно, связано с внедрением централизованного реестра. Мы знаем о шести случаях неправомерного наложения штрафа по ст. 6.17 КоАП (нарушение законодательства Российской Федерации о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию). В основном пострадали владельцы кафе и интернет-клубов из-за отсутствия или несовершенства систем контент-фильтрации.

Школы и библиотеки по-прежнему сталкиваются с претензиями прокуратур чаще других. Напомним, все их компьютеры должны быть снабжены фильтрами, закрывающими доступ к запрещенной информации, в том числе к экстремистским материалам. В случае, если система защиты пользователя не работает или работает неполноценно (а ведь идеальных фильтров просто не бывает), органы прокуратуры вносят представления не разработчику и поставщику программного обеспечения, а директорам образовательных учреждений и библиотек, после чего «виновных» привлекают к дисциплинарной ответственности.

Впрочем, количество проверок в школах и библиотеках и разного рода актов прокурорского реагирования по их результатам в 2014 году их было почти вдвое меньше, чем в предыдущем: в 2013 году, по нашим, очень консервативным, подсчетам санкции были наложены в 349, а в 2014 году в – в 178 случаях[4].

 

Политические и гражданские активисты

В 2014 году первоочередной задачей правоохранительных органов на стезе противодействия экстремизму стала борьба с акциями в поддержку Украины и проукраинскими высказываниями в сети. Заметную роль в этом противодействии играла и играет ФСБ, что заставляло предполагать, что власти опасаются возникновения некой агентуры радикальных украинских группировок (чаще всего в этом контексте говорили о «Правом секторе») или даже диверсионных групп. Но на практике мы увидели, что основным объектом противодействия стали граждане, чей радикализм сводился, в худшем случае, к безответственной болтовне в интернете.

В отношении неуравновешенной риторики вокруг украинских событий наша позиция такова: мы полагаем, что крайняя острота кризиса неизбежно провоцирует многих на крайние высказывания, не характерные для них в другое время. В этой ситуации целесообразнее не прибегать к уголовному преследованию даже за самые резкие тексты, если в них не присутствует состав преступления в предельно ясной и недвусмысленной форме. Это соображение стоит принимать во внимание прежде всего, когда речь идет о призывах, адресованных гражданам или властям другой страны, в данном случае, как правило, – Украины. Иначе действия правоохранительных органов лишь усиливают и без того высокую напряженность в обществе.

Впрочем, начали власти не с уголовного преследования, а с блокировки информации в сети: в начале марта несколько провайдеров в различных регионах России на некоторое время блокировали доступ к порталу YouTube.com. Поводом послужило то, что Генпрокуратура на основании «закона Лугового» распорядилась закрыть доступ к ролику Валерии Новодворской и Константина Борового с обращением к жителям Украины. Новодворская и Боровой призывали Украину не отдавать Крым без вооруженного сопротивления, поскольку таковое, с их точки зрения, заставит Запад активно вмешаться в конфликт, предотвратит дальнейшую экспансию и поспособствует скорейшей смене режима в России. Как обычно бывает в случае блокировки крупного ресурса, Роскомнадзор и представители фирм-провайдеров позднее заявили, что доступ ко всему порталу в целом блокирован по ошибке или по техническим причинам. YouTube постепенно вернулся к пользователям, а с ним и пресловутый ролик.

Героем одного из самых громких эпизодов преследования за антироссийскую риторику стал Александр Бывшев, учитель из города Кромы Орловской области. Бывшев опубликовал на своей странице в социальной сети два стихотворения – «Украинским патриотам» и «Украинские повстанцы». По факту их публикации было возбуждено два уголовных дела по ч. 1 ст. 282 УК (возбуждение национальной ненависти). Стихотворение «Украинским патриотам» было в судебном порядке признано экстремистским. Оно было написано по следам событий в Крыму, содержание его сводится к адресованному украинцам призыву встретить «москальскую банду», пришедшую на их землю, с оружием в руках. С нашей точки зрения, враждебные чувства автора обусловлены не этнической принадлежностью определенной группы, а родом ее деятельности. Таким образом, инкриминируемые Бывшеву действия не следует квалифицировать по ст. 282 УК. В стихотворении «Украинские повстанцы», посвященном Степану Бандере и его соратникам по УПА и написанном от их лица, говорится о готовности бандеровцев защищать Украину как от «фашистов», так и от «москалей». Правоохранительные органы усмотрели в стихотворении, посвященном историческим событиям, намек на текущие и повторно обвинили автора в возбуждении национальной ненависти в отношении русских. Однако иносказания не могут служить основанием для уголовного преследования.

Известность приобрел и так называемый «Русофобии пост» – анонимный текст, за републикацию которого уголовному преследованию подверглись два человека в Алтайском крае. Этот текст, инспирированный украинскими событиями, был написан чрезвычайно резко и, действительно, имел отчетливо антирусскую (в этническом смысле) направленность. В материале содержались оскорбления в адрес русских, а главное – призыв к этнической дискриминации: призыв к украинским властям не давать русским гражданство. Впрочем, остается непроясненным вопрос, следует ли считать противозаконными обращения к властям другой страны касательно ее внутренних дел. Оппозиционному активисту из Барнаула Андрею Тесленко за репост этого текста во «Вконтакте» было предъявлено обвинение по ст. 280 УК (призывы к экстремистской деятельности), после чего он эмигрировал в Украину. Второму активисту, Антону Подчасову, кандидату в депутаты в Госсобрание Республики Алтай от партии «РПР-Парнас», обвинение предъявили уже сразу по двум статьям – ст.ст. 280 и 282 УК.

Обвинение по ст. 280 УК было предъявлено также Константину Жаринову из Челябинска, републиковавшему на своей странице обращение «Правого сектора» к «русским и другим порабощенным народам» с призывом к акциям неповиновения, созданию партизанских отрядов и т. д. Как утверждал Жаринов, публикацию он быстро удалил, однако ФСБ успела обратить на нее внимание и возбудила уголовное дело. Жаринов назвал публикацию обращения своей ошибкой, он также полагает, что интерес ФСБ к нему вызван его политологической специализацией в области истории терроризма, по которой он написал несколько книг. Характер других публикаций свидетельствовал о том, что ему несвойственна агрессивная риторика, и едва ли он солидаризировался с авторами обращения, вероятнее, его заинтересовал сам факт существования такового. Правоохранительные органы вполне могли ограничиться требованием удалить репост (если он все же продолжал оставаться на странице). Дело Жаринова осенью 2014 года дошло до суда, но было отправлено на доследование.

 

Серьезному давлению подвергались не только отдельные авторы, но и целые издания.

Публикация интервью с украинскими националистами в марте привела к разгрому издания Lenta.ru. Нарекания Роскомнадзора вызвал материал «Мы – не вооруженные силы» – интервью корреспондента Ильи Азара с представителем украинского «Правого сектора» Андреем Тарасенко, заявившим о неизбежности партизанской войны в случае вторжения российских войск на Украину. В материале также стояла ссылка на опубликованное украинской националистической организацией «Тризуб» интервью с нынешним лидером «Правого сектора» Дмитрием Ярошем. Интервью 2008 года было посвящено российско-грузинскому конфликту, в нем Ярош выступал против политики России и предрекал войну с «Московской империей» вплоть до ее распада. Роскомнадзор вынес порталу предупреждение. После этого владелец холдинга «Афиша-Рамблер-SUP», к которому относится Lenta.ru, Александр Мамут, уволил главного редактора Галину Тимченко и потребовал увольнения Ильи Азара. Большая часть редакции заявила о солидарности с уволенными коллегами и покинула портал. Отметим, что в случае, если интервьюируемый не прибегает к прямому подстрекательству, не позволяет себе открытые призывы к противоправным действиям, наложение санкций (даже таких, как предупреждение) на издание за его высказывания непропорционально и неправомерно. Между тем, в интервью, взятом Азаром, таких призывов не было. Что касается интервью с Ярошем, правоохранительные органы были вправе потребовать от администрации сайта удаления ссылки на него. Для разгрома же редакции не было никаких видимых оснований, и неудивительно, что осуществлен он был, как водится, без формального участия властей.

Понадобилось решение Верховного суда Республики Карелия, чтобы окончательно снять предостережение о недопустимости нарушения антиэкстремистского законодательства, вынесенное главному редактору карельской газеты «ТВР-Панорама». Предостережение было вынесено в связи с публикацией (с разрешения участников) переписки разделенной войной семьи: члены семьи с Украины и из Крыма убеждали переживающую за их благополучие родственницу из России в том, что ситуация в их регионах отличается от картины, которую рисуют российские СМИ. Никаких признаков экстремизма в переписке не было, однако прокуратура заявляла, что такая публикация могла спровоцировать появление комментариев экстремистского характера (пусть и не спровоцировала), а также настаивала на том, что с 18 марта 2014 года, когда Крым вошел в состав России, «рассуждения о незаконности включения в состав России Республики Крым содержат признаки экстремизма».

А вот радиостанции и сайту «Эхо Москвы» не удалось оспорить предупреждения Роскомнадзора о недопустимости нарушения законов об информации и противодействии экстремистской деятельности. Поводом для санкций послужила передача «Своими глазами», вышедшая в прямом эфире 29 октября и посвященная боям в аэропорту Донецка, а также стенограмма этой передачи, опубликованная на сайте «Эха Москвы». Передачу вел Александр Плющев, участвовали корреспондент телеканала «Дождь» Тимур Олевский и корреспондент Los Angeles Times Сергей Лойко. В тексте предупреждений Роскомнадзор указал, что в программе «содержится информация, оправдывающая практику совершения военных преступлений», «направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, национальной группы», и потребовал удалить материал с сайта в десятидневный срок. При этом ведомство не пояснило, какие именно высказывания участников передачи имели противозаконный характер; мы таких высказываний не обнаружили. Более того, гости программы подчеркивали, что происхождение и языковая принадлежность не играют роли в том, какую сторону избирают участники конфликта. Вероятно, недовольство властей вызвала позиция одного из гостей «Своими глазами», сочувствующего украинской стороне, а также изложенная корреспондентами подробная информация о происходящем в аэропорту.

 

Ввод российских войск в Крым вызвал резкую реакцию у активистов татарского националистического движения в Татарстане, обеспокоенных судьбой крымских татар. Глава Милли Меджлиса татарского народа Фаузия Байрамова опубликовала в Facebook текст заявления меджлиса о событиях в Крыму и на Украине. В нем выражалась солидарность татарских националистов со стремлением крымскотатарского народа к независимости и несогласие с политикой российских властей. В заявлении не было представляющих опасность призывов в отношении каких-либо этнических групп. Тем не менее, этот текст в совокупности с другим ее текстом, посвященным притеснениям мирных мусульман в Татарстане и также не содержавшим признаков экстремизма, послужил поводом для обвинения Байрамовой в возбуждении национальной ненависти: она была приговорена по ст. 282 УК к году лишения свободы условно; сам текст был запрещен.

Другой известный активист, председатель Татарского общественного центра Рафис Кашапов, был арестован в Казани по той же статье. Ему инкриминировали публикацию в открытом доступе в соцсети «ВКонтакте» четырех материалов. Три текста (четвертый материал представлял собой плакат с фотографиями жертв российских военных операций) были объединены идеей солидарности с Украиной и крымскими татарами, незаконности аннексии Крыма и неприятия действий российских властей. С точки зрения авторов экспертизы, они содержат «психологические признаки информации, направленной на возбуждение розни (вражды) в отношении представителей категории «Они/Агрессор» («новые непризнанные власти полуострова», «российские каратели», «Владимир Путин», «Россия», «россияне», «русские»), выделенной по смешанному признаку». Мы не обнаружили в данных материалах никаких признаков возбуждения этнической ненависти или призывов к насильственным действиям. Что касается критики российской власти, не стоит забывать, что, согласно разъяснению Верховного суда относительно практики применения антиэкстремистского законодательства[5], она не должна рассматриваться как возбуждение ненависти и преследоваться по ст. 282 УК.

 

Из всех публичных акций, имеющих отношение к украинским событиям, наибольшие опасения у власти вызвали так называемые марши за федерализацию. Идея этих маршей возникла у региональных общественных активистов в конце лета в связи с тем, что российские власти настаивали на федерализации Украины. Несмотря на то, что идея отделения от России не выдвигалась, власти сочли, что марши угрожают территориальной целостности государства, не согласовали их проведение и последовательно блокировали сообщение об акциях в СМИ и социальных сетях (см. выше).

Особенно драматично сложилась ситуация в Краснодаре, где несколько человек предприняли попытку провести «марш за федерализацию Кубани». Активистка «РОТ-фронта» Дарья Полюдова, подавшая заявление о проведении марша, была арестована накануне по административной статье о мелком хулиганстве, после чего осталась под стражей уже как подозреваемая по ч. 2 ст. 280¹ УК (публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ, совершенные с использованием сети Интернет) и ст. 280 УК (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности) и провела полгода в СИЗО. Анархист Вячеслав Мартынов и психолог Петр Любченков, также ставшие подозреваемыми по делу, бежали на Украину. Любопытно, что в окончательной редакции обвинение Полюдовой было предъявлено в 2015 году не за попытку проведения марша, а за записи в соцсети, не имевшие к нему прямого отношения (и не заслуживающие уголовного преследования).

В Москве уголовное дело сразу по двум статьям – ч. 2 ст. 213 и ч. 2 ст. 214 УК (хулиганство и вандализм по мотиву ненависти) – было возбуждено по факту акции, проведенной 20 августа 2014 года, когда неизвестные выкрасили в цвета украинского флага звезду на шпиле высотного здания на Котельнической набережной и вывесили там флаг Украины. Мы не согласны с квалификацией этого дела: совершенно неясно, ненавистью к кому могли руководствоваться акционисты, кроме того, их действия скорее стоит счесть мелким, чем грубым, нарушением общественного порядка и рассматривать как административное правонарушение по ст. 20.1 КоАП (мелкое хулиганство). Обвинение было предъявлено четырем московским бейсджамперам (любителям прыгать с высотных зданий с парашютом), все они были арестованы. Позднее ответственность за акцию взял на себя украинский руфер (любитель лазать по крышам) Павел Ушивец, ему заочно были предъявлены обвинения по тем же статьям; обвиняемым стал также московский руфер Владимир Подрезов, он находится в СИЗО. Несмотря на то, что проведенные в рамках расследования 11 судебных экспертиз не подтвердили причастность бейсджамперов к инциденту и дело явно разваливается, все четверо остаются под домашним арестом. Адвокаты молодых людей обратились с жалобой на затягивание дела в Европейский суд по правам человека.

В Калининграде на трех активистов – Михаила Фельдмана, Олега Саввина и Дмитрия Фонарева – было заведено уголовное дело по ч. 2 ст. 213 УК (хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору по мотивам политической ненависти и вражды и по мотивам ненависти к социальной группе «представители власти»). Их обвинили в том, что в марте 2014 года они вывесили флаг Германии на гараже Управления ФСБ по Калининградской области. Активисты объясняли, что сделали это в ответ на происходящее в Крыму и на Украине. Все трое в апреле были арестованы. В октябре Фельдман обратился в Европейский суд по правам человека с жалобой на нарушение его права на свободу и личную неприкосновенность.

 

Давлению властей подверглись также недовольные среди крымчан. Главному редактору крымскотатарской газеты «Авдет» Шевкету Кайбуллаеву прокуратура Симферополя объявила предостережение о недопустимости экстремистской деятельности. Претензии правоохранителей были связаны с терминами «аннексия», «оккупация» и «временная оккупация Крыма», использованными в материалах издания.

Член Меджлиса крымскотатарского народа, глава Благотворительного фонда «Крым» Реза Шевкиев получил предостережение о недопустимости экстремистской деятельности за то, что на здании Меджлиса был «вывешен флаг Украины для пропаганды и публичного демонстрирования, что послужило возбуждению социальной, национальной розни и стало пропагандой исключительности». Прокуратура указала, что «статьей 280¹ УК РФ предусмотрена ответственность за публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации». С нашей точки зрения, вывешивание флага определенно отражало отношение членов Меджлиса к присоединению Крыма к России, однако истолковать эти действия как пропаганду исключительности (чьей?) или розни (между представителями каких национальностей или социальных групп?) невозможно, равно как нельзя усмотреть в вывешивании флага и призыв к насильственному сепаратизму.

Позднее главный прокурор Крыма Наталья Поклонская лично прочла предупреждение главе меджлиса Рефату Чубарову прямо на пропускном пункте «Чонгар» на въезде в Крым (одновременно с решением, запрещающим ему въезд в РФ сроком на пять лет). Претензии прокуратуры были вызваны тем, что меджлис проводил несогласованные митинги, объявил сразу после присоединения Крыма к России начало «процедур по воссозданию национально-территориальной автономии» крымских татар и принял решение «запретить крымчанам участвовать в выборах 14 сентября». Заметим, что ни проведение митингов, ни призывы к воссозданию автономии, ни призыв к бойкоту выборов не являются признаками экстремистской деятельности и вообще не противозаконны.

 

Борьба с проукраинской риторикой все же не вполне отвлекла правоохранительные органы от обычных направлений преследования по обвинению в возбуждении ненависти или в призывах к экстремистской деятельности. Отметим, что в целом количество приговоров за пропаганду (как правомерных, так и неправомерных) продолжает расти год от года. В 2014 году оно опять существенно превысило количество приговоров за все остальные преступления «экстремистского характера» вместе взятые. Помимо неправомерных приговоров, которым посвящен этот доклад, было вынесено не менее 153 приговоров, по которым виновными были признаны 158 человек (и еще один человек освобожден в связи с деятельным раскаянием). Для сравнения, в 2013 году было вынесено 133 таких приговора в отношении 136 человек.

Приведем некоторые примеры неправомерного преследования за пропаганду, не имеющую отношения к украинским событиям. В одних случаях обвинения по ст. 282 УК были целиком надуманными, в других националистическая риторика имела место, но не представляла опасности.

В Адыгее против экоактивиста Валерия Бриниха, председателя адыгейской республиканской организации Всероссийского общества охраны природы, было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 282 УК за публикацию на сайте «За Краснодар» статьи о загрязнении окружающей среды крупным свиноводческим комплексом. Прокуратура сочла, что автор статьи «разжигает национальную рознь и сеет вражду», а также «призывает к осуществлению экстремистской деятельности». Текст был признан экстремистским материалом, оспорить запрет не удалось. Однако признаков возбуждения розни и призывов к экстремистской деятельности мы в нем не обнаружили. Очевидно, в данном случае, местные власти использовали статью Бриниха как предлог для оказания давления на активиста, поскольку владельцем свиноводческого комплекса является член Совета Федерации Вячеслав Дерев.

В Чувашии главный редактор газеты «Взятка» Эдуард Мочалов был признан виновным по ч. 1 ст. 282 УК и ч. 1 ст. 315 УК (неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта) и приговорен к 400 часам обязательных работ. Помимо неисполнения решения суда (выраженного в том, что редактор не публиковал в газете опровержения сведений, «порочащих честь и достоинство отдельных должностных лиц»), Мочалов обвинялся в републикации статьи Фаузии Байрамовой «Мы татары, а не русские»[6]. Самой Байрамовой в 2014 году было предъявлено обвинение по той же ч. 1 ст. 282 УК в распространении в социальной сети составленного ей заявления Милли Меджлиса с призывом к бойкоту Универсиады и акциям против преследований мусульман в Татарстане (Байрамовой в 2014 году уже был вынесен приговор по той же ст. 282 УК за другие тексты, см. выше). С нашей точки зрения, никаких подстрекательских лозунгов в отношении представителей другой национальности или религии в этом тексте не было. Воззвание содержало резкую критику властей и высшего духовенства Татарстана, а также российских спецслужб, которые Байрамова обвинила в покушении на муфтия Ильдуса Фаизова и убийстве его заместителя Валиуллы Якупова с целью оправдать новые преследования мусульман. Все это определенно не образует состава ст. 282 УК.

По ч. 1 ст. 282 УК был приговорен к штрафу в 100 тысяч рублей редактор блога «Свободное слово Адыгеи» Василий Пурденко. С нашей точки зрения, статья «Быть русским в Адыгее можно, но бесперспективно», за которую осудили Пурденко и которая была запрещена за экстремизм, в самом деле написана с националистических позиций, критикует «антирусскую» политику местных властей, однако признаков возбуждения ненависти и вражды по отношению к адыгам или опасных призывов, заслуживающих уголовного преследования, мы в этом тексте не обнаружили.

Следует упомянуть и нашумевшую историю с запретом старого анекдота. Анекдот под названием «Суд. Дело об избиении кавказца…», в другом варианте известный еще с 1940-х годов, хоть и может кем-то восприниматься как ксенофобный, не содержит опасных призывов к насилию и вообще вряд ли может считаться возбуждающим ненависть. Тем не менее, он в числе других материалов послужил основанием для возбуждения уголовного дела по ч. 1 ст. 282 УК, был запрещен и внесен в Федеральный список экстремистских материалов.

 

В 2014 году было открыто несколько дел по обвинению в возбуждении ненависти к той или иной социальной группе, однако подробности нам в ряде случаев пока неизвестны. Напомним, мы считаем, что весьма неопределенное понятие социальной группы следовало бы исключить из состава антиэкстремистских уголовных статей во избежание неминуемых злоупотреблений.

Одно такое дело в 2014 году дошло до суда в Ингушетии. Оппозиционного общественного активиста Мусу Абадиева обвиняли по ч. 1 ст. 282 УК по факту публикации в блоге поста, в котором он якобы допустил «некорректные высказывания, направленные на возбуждение ненависти и вражды в отношении определенной социальной группы лиц». Первоначально дело было возбуждено по ст. 319 УК (оскорбление представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей), а затем переквалифицировано на ст. 282. В самом тексте содержались претензии к моральному облику русских «патриотов», сформулированные не вполне толерантно, призывы к русскому народу принять ислам, а также инвективы в адрес Владимира Путина. Между тем представители власти не являются социальной группой, которая нуждается в защите в виде антиэкстремистских статей, и критика их действий не должна рассматриваться как возбуждение ненависти.

Смоленский областной суд пересмотрел дело депутата Смоленского городского совета Андрея Ершова, оскорбившего бывших малолетних узников нацистских лагерей и признанного виновным по ч. 1 ст. 282 УК в унижении достоинства по признаку принадлежности к определенной социальной группе. На этот раз областной суд утвердил приговор городского в отношении Ершова, однако отменил назначенный ему штраф за истечением сроков давности. При этом Ершов должен будет выплатить по 10 тысяч рублей в пользу двоих истцов по гражданскому делу за нанесение им морального ущерба. С нашей точки зрения, выплата компенсации в данном случае более чем уместна, хотя сумма и не является значительной. Вообще мы считаем, что в подобных случаях разбирательство в рамках гражданского процесса гораздо уместнее, чем уголовное.

 

Религиозные группы

В 2014 году продолжалось неправомерное преследование верующих и неверующих именно за их высказывания и действия, связанные с религией. Направления этого преследования в целом оставались прежними, хотя обращает на себя внимание обострение реакции властей на высказывания против РПЦ.

 

Как обычно, наиболее сурово каралась деятельность религиозно-политической партии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», которая была запрещена в 2003 году как террористическая. Традиционно напомним, что считаем такое решение неправомерным, поскольку «Хизб ут-Тахрир» не практикует насилия и не рассматривает его как метод своей борьбы за построение всемирного Халифата. С другой стороны, в принципе «Хизб ут-Тахрир» могла бы быть правомерно запрещена по иным основаниям[7].

В связи с ужесточением антитеррористического законодательства непривычно суровым оказался приговор четырем последователям «Хизб ут-Тахрир» из Москвы ст. 282² УК, ч. 1 ст. 30 УК и ст. 278 УК (приготовление к насильственному захвату власти) и ч. 1 ст. 205¹ УК (вовлечение лица в террористическую деятельность). Один из осужденных получил одиннадцать лет лишения свободы, еще двое – по восемь, четвертый – семь лет, хотя никаких свидетельств подготовки переворота или иных насильственных действий в суде предъявлено не было. Было неправомерно возбуждено и три новых уголовных дела против сторонников «Хизб ут-Тахрир» по новой ст. 205⁵ (публичные призывы УК к террористической деятельности или оправдание терроризма) против пяти человек в Башкирии и шести в Петербурге: обвинение базируется лишь на самом факте вовлечения в партию.

Отметим также приговор против троих сторонников «Хизб ут-Тахрир», вынесенный в Татарстане по ст.ст. 282² и 282 УК. Осужденные были приговорены к лишению свободы на срок от трех с половиной до шести с половиной лет. Им инкриминировали распространение партийных листовок и организацию автопробегов с флагами партии. С содержанием листовок мы не знакомы, а вот демонстрирование флагов с шахадой «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его» само по себе не дает повода для преследования ни по одной уголовной статье, даже если это и есть партийный флаг. Жесткость наказания в данном случае связана с обвинением в продолжении деятельности запрещенной организации, но, с нашей точки зрения, оно явно чрезмерно.

В Федеральный список экстремистских материалов за год было внесено 10 пунктов, содержащих материалы «Хизб ут-Тахрир». Очевидно, что правоохранительные органы признают эти материалы экстремистскими, не рассматривая их по существу и не выясняя степень их опасности, а просто потому, что они имеют отношение к запрещенной организации.

 

В связи с деятельностью движения «Таблиги Джамаат» три приговора вынесли в 2014 году суды Хакасии и Республики Алтай. Напомним, это религиозное движение было запрещено в России как экстремистское несмотря на то, что занимается исключительно продвижением исламских религиозных практик и не замечено в призывах к насилию.

На Алтае имам Кош-Агачского района Сержан Сватов был признан виновным в распространении идеологии движения среди местных жителей и приговорен по ч. 1 ст. 282² УК к штрафу в 100 тысяч рублей и запрету в течение двух лет вести религиозную деятельность. Приговор был подтвержден Верховным судом Республики Алтай.

Родители двух подростков из села Кош-Агач, учившихся в медресе в Киргизии, в котором, по сведениям прокуратуры, обучение ведется с позиций «Таблиги Джамаат», были привлечены к ответственности по ч. 1 ст. 5.35 КоАП РФ (неисполнение или ненадлежащее исполнение родителями или иными законными представителями несовершеннолетних обязанностей по содержанию, воспитанию, обучению, защите прав и интересов несовершеннолетних). Им было назначено наказание в виде предостережения о недопустимости экстремистской деятельности.

Жителю Саяногорска (Хакасия) был вынесен приговор по ч. 2 ст. 282² УК за участие в деятельности «ячейки» за то, что он якобы проводил у себя в квартире собрания членов «ячейки», в ходе которых зачитывал выдержки из запрещенных исламских книг. Мировой суд приговорил его к штрафу.

В Татарстане прокуратура объявила предостережения имам-хатыбу мечети села Сабабаш и еще шестерым жителям села. Предостережения были вынесены в связи с тем, что группа приверженцев «Таблиги Джамаат» ходила по домам и приглашала жителей на проповеди.

 

Против верующих, изучающих книги турецкого суфийского богослова Саида Нурси, которые, как мы считаем, запрещаются без малейших оснований, было вынесено пять приговоров по ст. 282² УК. Напомним, российские правоохранительные органы преследуют мусульман, читающих книги Нурси, за членство в некой единой организации «Нурджулар»[8], которая была запрещена в России несмотря на то, что факт ее деятельности и даже само существование не были доказаны.

В Перми по делу о продолжении деятельности «Нурджулар» шесть человек были приговорены к штрафам от 30 до 100 тысяч рублей, еще один – к году лишения свободы условно. Поводом для преследования послужило выявление у верующих большого количества религиозной литературы. Трое мусульман были оштрафованы на сумму от 50 до 100 тысяч рублей в рамках двух уголовных дел в Набережных Челнах; их обвиняли в создании домашних медресе (мужского и женского) для изучения книг Нурси[9]. Житель Ростова-на-Дону был оштрафован на 130 тысяч – ему также инкриминировалась организация изучения трудов турецкого богослова на дому.

В Калининграде в 2014 году было прекращено за истечением срока давности дело по ч. 1 ст. 282² против местного жителя, которого обвиняли в организации распространения сочинений Нурси. В Ульяновске, напротив, было возбуждено дело против четырех мусульман, которых обвинили в создании домашних медресе и пропаганде литературы Нурси.

Между тем осужденные в 2013 году в Новосибирске имамы Ильхом Меражов и Камиль Одилов обратились в Верховный суд и в Европейский суд по правам человека с жалобой на вынесенный им приговор по ст. 282² УК. Осужденные полагают, что это судебное решение, основанное лишь на обвинении в коллективном изучении книг Нурси, шло вразрез с целым рядом статей Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, включая право на свободу мысли, совести и религии, право на выражение мнения, на свободу собраний и общественных объединений.

Федеральный список экстремистских материалов был в 2014 году дополнен двумя пунктами, содержащими восемь неправомерно запрещенных книг Нурси. Кроме того, был запрещен крупнейший русскоязычный сайт, посвященный наследию Саида Нурси, – nurru.com.

 

В 2014 году, помимо перечисленного выше, было неправомерно открыто несколько новых уголовных дел против мусульман по обвинению в возбуждении ненависти.

Житель Владивостока был осужден на год и восемь месяцев свободы условно по ч. 1 ст. 282 УК за публикацию в социальной сети материалов, возбуждающих ненависть. Мы знаем лишь об одном из этих материалов: в ролике «Королевы ислама» с проповедью о необходимости для мусульманок носить хиджаб и мусульманскую одежду, экспертиза усмотрела «противопоставления по религиозному признаку». Осуждение западных женщин, предпочитающих более открытую одежду, с нашей точки зрения, не может быть истолковано как возбуждение ненависти, заслуживающее уголовного преследования. Поэтому данный приговор по крайней мере частично неправомерен.

Жительницу Первоуральска Свердловской области привлекли к ответственности по ч. 1 ст. 282 УК за то, что на своей странице в социальной сети она в резких выражениях критиковала празднование мусульманами Нового года, сравнивая его с языческими ритуалами. В конце года началось рассмотрение дела в суде.

Заключенного колонии в Нижнем Тагиле (Свердловская область) обвиняют по той же статье за то, что находясь в комнате, где заключенные смотрят телевизор и общаются, он стал «в грубой форме высказываться на религиозные темы» и утверждать превосходство одной религии над другой. На наш взгляд, дело по ст. 282 УК в отношении заключенного возбуждено неправомерно, поскольку сколь угодно грубые и оскорбительные высказывания не были сделаны публично – он высказывался в пределах одной комнаты и адресовался к небольшой группе, – а именно публичные действия подпадают под действие данной статьи. Напомним также, что пропаганда превосходства одной религии над другой, с нашей точки зрения, вообще не должна являться поводом для уголовного преследования.

Подавляющее большинство неправомерных приговоров по ст. 20.29 КоАП за массовое распространение экстремистских материалов или их хранение в целях распространения – 30 из известных нам 46 – было вынесено в 2014 году именно за распространение религиозной литературы, прежде всего исламской (29 из 46). Правоохранительные органы особенно ревностно боролись с распространением «Крепости мусульманина» и «Садов праведных» – сборника молитв на каждый день и трактата XIII века. Все это происходило в то время, когда решение о запрете этих книг, вынесенное в 2013 году в Оренбурге, уже находилось на стадии пересмотра: в феврале 2015 года оно было отменено Оренбургским областным судом[10].

Отметим, что в связи с присоединением Крыма в тяжелом положении оказались мусульмане полуострова, не знакомые с феноменом Федерального списка экстремистских материалов. Новые власти Крыма начали с тотальных обысков и изъятия запрещенной литературы у крымских татар, но затем одумались и ввели трехмесячный (с середины октября) мораторий на изъятие экстремистских материалов с тем, чтобы крымские жители могли изучить российское законодательство и избавиться от опасной литературы. Тем не менее, среди крымчан уже есть оштрафованные по ст. 20.29 КоАП.

В 2014 году прокуратуры неоднократно выносили предостережения и предупреждения отдельным мусульманам и общинам. В Тюменской области была ликвидирована как экстремистская Мусульманская религиозная организация поселка Боровский. Поводом для ликвидации общины послужило то, что в мечети дважды – до и после вынесения предупреждения о недопустимости экстремистской деятельности – была обнаружена запрещенная литература (три книги, запрет двух из которых представляется нам очевидно неправомерным, а третьей – весьма сомнительным).

 

Еще в 2013 году стартовал процесс по делу шестнадцати Свидетелей Иеговы в Таганроге. Напомним, в 2009 году местная община была запрещена как экстремистская, в 2011 году было возбуждено дело по ч.ч. 1 и 2 ст. 282² УК по факту продолжения ее деятельности, а также по ч. 4 ст. 150 УК (вовлечение несовершеннолетнего в преступную группу). Летом 2014 года был вынесен приговор: семеро подсудимых были осуждены, девять оправданы. Четверо осужденных были приговорены к лишению свободы условно на сроки до пяти с половиной лет и штрафам в размере 100 тысяч рублей с освобождением от уплаты в связи с истечением сроков давности, еще трое – к штрафам в размере от 50 до 60 тысяч рублей также с освобождением от уплаты. Однако обе стороны процесса были недовольны приговором, и в конце года это решение было отменено Ростовским областным судом и возвращено на новое рассмотрение в Таганрогский городской суд.

Семь Свидетелей Иеговы в 2014 году были оштрафованы по ст. 20.29 КоАП за распространение запрещенных брошюр религиозной организации.

Санкции против главы общины Свидетелей Иеговы в Самаре, который был оштрафован за распространение запрещенных брошюр, послужили основанием для запрета самарской организации как экстремистской и ее ликвидации, поскольку ранее, в 2013 году, община уже получала предупреждение о недопустимости экстремистской деятельности. Соответствующее решение было вынесено Самарским областным судом в июне и подтверждено Верховным судом РФ в ноябре.

В Уссурийске (Приморский край) и Биробиджане (Еврейская АО) Свидетелям Иеговы были вынесены предупреждения о недопустимости экстремистской деятельности.

Верховный суд РФ в конце 2014 года признал экстремистским официальный сайт Свидетелей Иеговы jw.org (см. выше).

Четыре брошюры «На что можно надеяться людям?», «Как развить близкие отношения с Богом», «Что нужно знать о Боге и его замысле?», «Как достичь счастья в жизни?» были запрещены в 2014 в Барнауле (Алтайский край) и в Кургане, причем решение Курганского городского суда было подтверждено областным судом.

При идентичности содержания оба решения были отражены в двух отдельных пунктах Федерального списка экстремистских материалов, который пополнился в 2014 году в общей сложности пятью пунктами, содержащими девять брошюр Свидетелей Иеговы.

 

Антихристианские выпады общественных активистов также не оставались в 2014 году без внимания правоохранительных органов.

В Краснодарском крае было возбуждено уголовное дело по ст. 282 УК против активиста из Армавира, известного под интернет-псевдонимом Сергей Сергеев. Он действительно был замечен в грубых по форме высказываниях в адрес русских, казаков и христиан, но противозаконных призывов мы в его текстах не обнаружили. Сам Сергей Сергеев считает, что внимание властей в действительности привлекла его общественная деятельность: поддержка идеи бойкота олимпиады в Сочи, выступления за равноправие ЛГБТ, участие в акциях экологов на черноморском побережье, противостояние местным националистическим организациям.

В Ижевске было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 282 УК за размещение на странице в социальной сети «изображения Иисуса Христа [распятого на кресте], в отношении которого группа людей совершает насильственные действия» (признанное в январе 2014 года экстремистским материалом как унижающее достоинство верующих) и антихристианские комментарии к нему. Содержание комментариев и степень их агрессивности нам, к сожалению, неизвестны, однако сообщается, что картинка сопровождалась надписью с нецензурной бранью. У нас вызывают сомнение как запрет изображения, так и возбуждение уголовного дела. Мы выступаем против криминализации унижения достоинства как такового. Аналогичным образом мы считаем неправомерной криминализацию оскорбления религиозных чувств, в частности посредством изображений любой степени грубости.

В конце 2014 года Верховный суд Республики Карелия принял решение о ликвидации Молодежной правозащитной группы Карелии из-за того, что его учредителем числился Максим Ефимов, включенный в «список Росфинмониторинга» (перечень организаций и лиц, причастных к террористической или экстремистской деятельности) как подозреваемый по делу о возбуждении религиозной ненависти, открытому еще в 2011 году (Ефимов уехал из России, его дело в суде до сих пор не рассмотрено). Согласно ст. 19 закона «Об общественных объединениях», лицо, включенное в «список Росфинмониторинга», не может быть учредителем общественного объединения. С нашей точки зрения, дело против Ефимова было возбуждено без должных оснований: антиклерикальная статья, послужившая поводом для преследования, не содержала опасных призывов. Однако это не единственная причина, по которой мы считаем неправомерной ликвидацию МПГ Карелии. Статус подозреваемого предполагает, что вина его не доказана, так что возможность ликвидации организации представляется нам антиконституционной нормой, которая может быть оспорена в Конституционном суде.

В Орле было прекращено дело о признании экстремистскими материалов, размещенных на страницах популярного местного сайта «Орлец». Напомним, дело было возбуждено после обращения в УФСБ по Орловской области от «православной общественности», требовавшей «проверить на наличие состава преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ» несколько опубликованных на сайте материалов. Проведенная по заказу УФСБ филологическая экспертиза обнаружила «высказывания враждебного и/или уничижительного характера по отношению к лицам определенной конфессиональной группы, а именно к представителям православного вероисповедания». При этом доценты Орловского государственного университета привели в доказательство оскорбительного характера материалов сайта цитаты из «Повести временных лет» и текста протодьякона Андрея Кураева. А вот экспертиза, проведенная по инициативе суда, не нашла в материалах «Орлеца» признаков экстремизма.

Отдельно отметим, что по ч. 1 ст. 148 УК, карающей за оскорбление чувств верующих, в 2014 году (как и в 2013-м) не было возбуждено ни одного дела, которые мы могли бы отнести к неправомерным. Вообще же в 2014 году было начато производство по четырем таким делам, во всех этих случаях речь шла о защите чувств православных христиан: поджог храмов, осквернение храма, брань и драка в храме, крестоповал.

Однако в начале 2015 года власти обеспокоились защитой чувств мусульман и вынесли серию предупреждений СМИ за републикацию карикатур из Charlie Hebdo, последовавшую за нападением на редакцию еженедельника. Впрочем, Роскомнадзор, разъясняя свои действия, ссылался на законодательство о противодействии экстремизму, а не на ст. 148 УК. Вероятно, эта реакция властей объясняется страхом перед возможными радикальными протестами мусульман.

 

Случайные жертвы неправомерного антиэкстремизма

По-прежнему жертвами неправомерного применения законодательства о противодействии экстремизму становятся люди и организации, которые не имеют отношения к какой бы то ни было радикальной деятельности.

В 2014 году прокуратуры продолжали подвергать библиотеки санкциям, обусловленным противоречиями между законом «О библиотечном деле», предписывающим не ограничивать доступ читателей к фондам, и антиэкстремистским законодательством, требующим исключить массовое распространение запрещенных материалов.

Напомним, прокуратуры предъявляют библиотекам самые разные претензии, начиная с факта наличия в фондах запрещенных материалов (обычно книг), хотя законных оснований для удаления таковых у библиотек нет, и кончая содержанием библиотечных уставов, в которых не оговаривается запрет на распространение экстремистских материалов[11].

По нашим, заведомо неполным, данным[12], с середины 2008 года по конец 2010 года было известно не менее 170 случаев неправомерных санкций в отношении руководства библиотек (включая библиотеки школьные), в 2011 году – не менее 138, в 2012 году – не менее 300, а в 2013 году – не менее 417. В 2014 году мы насчитали 297 подобных случаев, что внушает осторожный оптимизм.

Как правило, речь идет о дисциплинарных мерах, но иногда применяются и административные санкции. В 2014 году не менее трех библиотекарей были оштрафованы по ст. 20.29 КоАП за хранение в целях массового распространения экстремистских материалов, то есть фактически наказаны за выполнение своих служебных обязанностей.

Так, в недавно присоединенном Крыму директор Феодосийской центральной библиотечной системы была оштрафована в декабре на две тысячи рублей по ст. 20.29 КоАП за то, что в библиотечном фонде были обнаружены 12 экземпляров книги Василя Марочко «Геноцид українцiв. Серiя: Голодомори 1932–1933. Голодомор» (запрещенной, с нашей точки зрения, неправомерно). В суде директор пояснила: о том, что эта книга в Российской Федерации (в отличие от Украины) запрещена, она узнала лишь в сентябре 2014 года, и в библиотеках не успели изъять эту литературу из открытого доступа. Тем не менее суд согласился с доводами прокуратуры и признал библиотекаря виновной в административном правонарушении.

 

Некоторые случаи привлечения граждан к ответственности именно по антиэкстремистским статьям мы можем объяснить лишь стремлением сотрудников правоохранительных ведомств к наращиванию отчетности в сфере борьбы с экстремизмом.

Сюда мы относим, в частности, предостережения о недопустимости нарушения закона об экстремизме, которые выносят организаторам массовых мероприятий и общественных собраний, независимо от того, склонны участники этих мероприятий к экстремистским проявлениям или далеки от них. К примеру, в Актарске Саратовской области предупреждение о недопустимости экстремистской деятельности получила местная жительница, выступавшая против закрытия городской инфекционной больницы. Через соцсеть «Одноклассники» она «просто пригласила других мамочек прийти на встречу с представителями СМИ и рассказать о ситуации». По ее словам, аналогичное предупреждение получила ее подруга, которая информировала знакомых о приезде СМИ.

 

В 2014 году мы отметили семь случаев наложения санкций за демонстрацию нацистской или экстремистской символики, явно не нацеленную на опасную пропаганду. По ст. 20.3 КоАП (пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики) штрафовали в минувшем году и активистов, использующих нацистскую символику как художественный прием для обличения оппонентов, и торговцев антиквариатом, и книготорговцев. В частности, в Южно-Сахалинске против владельца книжного магазина было возбуждено административное дело в связи с тем, что в магазине продавалась книга «Солдаты Вермахта», на обложке которой прокуратура обнаружила нацистскую символику. На обложке книги немецких историков Зёнке Найтцеля и Харальда Вельцера «Солдаты Вермахта. Подлинные свидетельства боев, страданий и смерти», действительно, имелось небольшое контурное изображение орла Вермахта. При этом свастика в когтях орла была прикрыта крупно напечатанными именами авторов. Это документальное исследование разоблачает миф о непричастности Вермахта к преступлениям нацизма, совершенным в годы Второй мировой войны, то есть очевидно не преследует цели пропаганды нацизма. 

 

Немного статистики

По нашим данным, в 2014 году за насильственные преступления по мотиву ненависти был вынесен 21 приговор против 45 человек, за реальную пропаганду ненависти – 153 приговора против 158 человек (здесь, как всегда, следует пояснить, что в отношении части случаев у нас недостаточно информации, чтобы оценить правомерность приговоров, а в ряде случаев мы можем утверждать, что инкриминируемые высказывания были ксенофобными, но их общественная опасность явно незначительна), за вандализм по идейным соображениям – 4 приговоров против 6 человек[13]. Количество осужденных определенно неправомерно значительно меньше[14].

Неправомерными мы считаем 5 приговоров против 7 человек, вынесенные в 2014 году по ст. 282 УК; для сравнения – в докладе о событиях 2013 года мы писали о 6 приговорах против 6 человек. Это приговоры Василию Пурденко, редактору блога «Свободное слово Адыгеи» за статью националистического толка против притеснений русских в Адыгее, видной деятельнице татарского националистического движения Фаузии Байрамовой за статьи о событиях в Крыму и на Украине, а также главному редактору чувашской газеты «Взятка» Эдуарду Мочалову за статью Байрамовой о необходимости сохранения татарской национальной идентичности, частично неправомерное решение в отношении жителя Владивостока за публикацию в соцсети (в числе других материалов) безобидного ролика для мусульманок, а также приговор сторонникам «Хизб ут-Тахрир» из Казани Азату Хасанову, Ильдару Шайхутдинову и Ильмиру Имаеву за автопробег с флагами с шахадой.

Одно дело, возбужденное в 2013 году по ст. 282 УК по факту публикации ксенофобных материалов на сайте «Орлец», оперативно удаленных администраторами сайта, было в 2014 году закрыто.

Однако было возбуждено около двух десятков новых уголовных дел по этой статье, которые мы относим к неправомерным, то есть приблизительно вдвое больше, чем годом ранее.

Отдельно следует заметить, что по ч. 1 ст. 148 УК, карающей за оскорбление чувств верующих, в 2014 году (как и в 2013) не было возбуждено ни одного дела, которые мы могли бы отнести к неправомерным.

По ст. 280 УК в 2014 году не было вынесено ни одного неправомерного обвинительного приговора (в 2013 году было вынесено 2 таких приговора), однако было без должных оснований возбуждено 6 новых дел. Для сравнения, в 2013 году было возбуждено одно новое дело по этой статье.

Одно уголовное дело против трех человек было возбуждено в Краснодаре по новой ст. 280¹ УК (публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности России) за попытку проведения марша «за федерализацию Кубани», не выдвигавшего сепаратистских призывов.

В 2014 году, как и в 2013-м, суды не вынесли ни одного неправомерного приговора по ст. 282¹ УК и не возбудили по этой статье ни одного дела безосновательно.

По ст. 282² УК в 2014 году было вынесено 8 неправомерных приговоров, т. е. на 2 больше, чем годом ранее. За организацию деятельности организаций, признанных экстремистскими, или участие в них, осуждены были 22 человека, то есть вдвое больше, чем в 2013 году. За изучение книг Саида Нурси было вынесено 2 приговора против 7 верующих в Перми, 2 приговора против 3 мусульман в Набережных Челнах и еще один против жителя Ростова-на-Дону. За создание ячеек «Таблиги Джамаат» 2 приговора против 2 человек вынесли суды Хакасии и Республики Алтай. Кроме того, 9 Свидетелей Иеговы были признаны виновными в продолжении деятельности запрещенной общины «Таганрог» (в конце года Ростовский областной суд направил это дело на новое рассмотрение в Таганрогский городской суд). Было также безосновательно возбуждено не менее 2 новых дел по этой статье[15].

Отдельно отметим приговор четырем последователям «Хизб ут-Тахрир» из Москвы, который мы считаем неправомерным в части, относящейся к составу ч. 1 ст. 30 УК, ст. 278 УК и ч. 1 ст. 205¹ УК. Обвиняемые были приговорены к длительным срокам лишения свободы. Годом ранее также был вынесен один такой приговор.

В 2014 году по антитеррористическим статьям было неправомерно возбуждено три новых уголовных дела – по новой ст. 205⁵ УК в Башкирии и Петербурге против последователей «Хизб ут-Тахрир» и по ст. 205² в Барнауле против активиста «Другой России».

В 2014 году не было вынесено ни одного неправомерного приговора по ст. 213 УК («Хулиганство») и ст. 214 УК («Вандализм») с учетом мотива ненависти. Для сравнения, в 2013 году по ст. 213 УК был неправомерно осужден один человек, по ст. 214 УК – ни одного. Одно возбужденное в 2013 году по ст. 213 УК дело было закрыто. Однако было возбуждено не менее 2 новых дел по ст. 213 УК и не менее 2 – по ст. 214 УК (одно из них по обеим статьям одновременно) с учетом мотива ненависти, который, как мы считаем, в этих случаях отсутствовал.

 

Итак, всего по антиэкстремистским уголовным статьям в 2013 году было вынесено 14 неправомерных приговоров в отношении 26 человек, приговор одному из них был позднее отменен, т. е. статистика практически совпала с данными 2013 года (15 приговоров против 25 человек). При этом мы знаем как минимум о 35 уголовных делах, возбужденных в этот период без должных оснований (в 2013 году мы насчитали 20 новых дел).

В основном все осужденные были приговорены к штрафам, условным срокам лишения свободы или обязательным работам. Реальные сроки – и большие – получили лишь осужденные в Москве и Татарстане сторонники «Хизб ут-Тахрир».

 

Прежде чем перейти к нашим данным в сфере применения статей КоАП, направленных на борьбу с экстремизмом, напомним, что они куда менее полны, чем в области уголовного преследования.

За массовое распространение экстремистских материалов или за хранение в целях такого распространения, то есть по ст. 20.29 КоАП, нам известно как минимум 46 неправомерных приговоров (в 2013 году таковых было не менее 37). Среди оштрафованных – физические и юридические лица, в том числе торговцы исламской литературой и отдельные мусульмане (включая имамов и даже одного муфтия), последователи Свидетелей Иеговы, общественные активисты, блогеры, заключенные, сотрудники библиотек и провайдеры. Как правило, собственно массовым распространением запрещенных материалов эти люди не занимались.

За низкое качество контент-фильтрации по ст. 6.17 КоАП («Нарушение законодательства о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию») были неправомерно оштрафованы 5 физических и юридических лиц – владелец компьютерного клуба, владельцы двух кафе, директора санатория и средней школы. В 2013 году по этой статье были оштрафованы 4 провайдера.

Санкции (штраф или административный арест) за публичную демонстрацию нацистской или сходной с ней символики, то есть по ст. 20.3 КоАП, были неправомерно наложены на 7 физических лиц, а в 2013 году таковых было 8.

 

Федеральный список экстремистских материалов пополнился за 2014 год на 381 пункт, т. е. значительно меньше, чем за 2013 год, когда список вырос на 590 пунктов. Мы считаем безусловно неправомерным включение в список 8 пунктов, содержащих разнообразные мусульманские материалы, от сочинений Саида Нурси до средневековых трактатов, а также 5 пунктов с 13 брошюрами Свидетелей Иеговы, 6 пунктов, содержащих религиозные или, напротив, атеистические материалы разного толка, ингушского оппозиционного сайта, одной украинской исторической книги; итого 21 пункт против 58 явно неправомерно внесенных в список в 2013 году. Кроме того, 10 пунктов составили материалы «Хизб ут-Тахрир», которые были запрещены по ассоциации с запретом самой партии, вне зависимости от того, содержали они опасные призывы или нет. Подчеркнем, что мы знакомы далеко не со всеми материалами из списка и не исключаем, что запреты тех из них, содержание которых нам неизвестно, также могут оказаться неоправданными.

---

[1] Роскомнадзор действительно разработал определение термина «посещение пользователя» и довольно сложную методику определения количества посещений (количества пользователей) в сутки. Подробнее об этом см.: Роскомнадзор разработал методику определения «блогера» // Центр «Сова». 2014. 10 июня (http://www.sova-center.ru/misuse/news/lawmaking/2014/06/d29705/).

[2] Были также внесены изменения в закон «О противодействии экстремистской деятельности» в статьи, описывающие роль разных органов власти в этой деятельности, в том числе в текст ст. 13 закона, в которой устанавливаются процессуальные сроки, связанные с признанием материалов экстремистскими.

[3] Последовательная позиция КС в оценке антиэкстремистских норм была снова подтверждена уже в марте 2015 года: КС подтвердил запрет свастики и утверждения истинности только одной религии // Центр «Сова». 2015. 4 марта (http://www.sova-center.ru/misuse/news/lawmaking/2015/03/d31422/).

[4] О большинстве проверок мы наверняка не знаем. Часто нам известно о проведении целой серии проверок, но не всегда сообщается количество вынесенных предостережений и иных актов прокурорского реагирования. В таких случаях мы всю серию считали за единицу.

[5] Постановление Пленума Верховного суда РФ № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» // Центр «Сова». 2011. 29 июня (http://www.sova-center.ru/misuse/docs/2011/06/d21988/).

[6] Напомним, ранее один из авторов газеты, Илле Иванов, также подвергался уголовному преследованию, его статья была запрещена как экстремистская, а газета получила предупреждение Роскомнадзора.

[7] В большинстве случаев мы не относим дела по ст. 282² УК против сторонников «Хизб ут-Тахрир» к неправомерным. Наша позиция основана, в частности, на постановлении ЕСПЧ относительно деятельности «Хизб ут-Тахрир», вынесенном в качестве дополнения к решению по жалобе двух осужденных членов организации на действия российских властей. ЕСПЧ заявил, что хотя ни учение, ни практика «Хизб ут-Тахрир» не позволяют считать партию террористической, и она прямо не призывает к насилию, запрет ее как экстремистской организации был бы оправдан, поскольку она допускает призывы к свержению существующих политических систем и установлению диктатуры, основанной на шариате, для нее характерны антисемитизм и радикальная антиизраильская пропаганда (за что «Хизб ут-Тахрир», в частности, была запрещен в Германии в 2003 году), а также категорическое отвержение демократии и политических свобод и признание правомерным применения силы против стран, которые партия рассматривает как агрессоров против «земель Ислама». Цели «Хизб ут-Тахрир» явно противоречат ценностям Европейской конвенции о правах человека, в частности, приверженности мирному урегулированию международных конфликтов и неприкосновенности человеческой жизни, признанию гражданских и политических прав, демократии. Деятельность в таких целях не защищается Европейской Конвенцией о правах человека.

[8] См.: Верховный суд РФ запретил «Нурджулар» как экстремистскую организацию // Центр «Сова». 2008. 10 апреля (http://www.sova-center.ru/misuse/news/persecution/2008/04/d13081/).

[9] В суд был также подан иск о признании экстремистскими 18 книг, изъятых у одного из осужденных набережночелнинцев, но несмотря на это книги были уничтожены в соответствии с приговором по уголовному делу, поэтому суд не смог рассмотреть иск о запрете.

[10] К сожалению, «Крепость мусульманина» остается в Федеральном списке экстремистских материалов несмотря на отмену решения суда в Оренбурге: Уссурийский районный суд Приморского края также признал ее экстремистским материалом в июне 2014 года.

[11] Развернутый перечень возможных претензий мы приводили в своем докладе три года назад. См.: Верховский А. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2011 году // Альперович В., Верховский А., Сибирева О., Юдина Н. Ксенофобия, свобода совести и антиэкстремизм в России в 2011 году // М.: Центр «Сова», 2012 (http://www.sova-center.ru/misuse/publications/2012/03/d24014/).

[12] О многих случаях наложения санкций мы наверняка не знаем. Часто становится известно о проведении целой серии проверок и последующих санкций, но не сообщается количество вынесенных предостережений и иных актов прокурорского реагирования. В таких случаях мы всю серию считаем за единицу.

[13] Подробнее об этом см. в одновременно публикуемом докладе: Альперович В., Юдина Н. Затишье перед бурей? Ксенофобия и радикальный национализм и противодействие им в 2014 году в России (http://www.sova-center.ru/racism-xenophobia/publications/2015/03/d31575/).

[14] Следует отметить, что, говоря о правомерности и неправомерности судебных решений, мы рассматриваем их только по существу, вовсе не касаясь темы возможных процессуальных нарушений.

[15] Кроме того, 11 приговоров по ст. 282² УК (часто в сочетании с другими статьями УК) было вынесено в 2014 году против 23 последователей партии «Хизб ут-Тахрир», однако мы не включаем их в нашу статистику неправомерных судебных решений, поскольку считаем преследование членов этой партии за участие в экстремистской организации допустимым.