Обзор N3

Предлагаемый вниманию читателей обзор посвящен различным аспектам деятельности российских правоохранительных органов: прокуратуры, Федеральной службы безопасности и внутренних дел. В нем представлена информация о наиболее значимых, с точки зрения прав и свобод человека, действиях этих структур. Обзор подготовлен в рамках проекта "Развитие многофункционального аналитического центра по проблемам демократии и прав человека", осуществляемого Центром "Демос" и его партнерами.

28 декабря на совместном заседании членов Совета Федерации и депутатов Госдумы, наконец, были оглашены результаты работы специальной парламентской комиссии ("Комиссии Торшина") по расследованию обстоятельствтеракта в Беслане в сентябре 2004 года, в результате которого погиб 331 человек, из них 186 детей. Как и в случае теракта в Театральном центре на Дубровке (октябрь 2002 г.), одним из важнейших вопросов является мера ответственности оперативного штаба и силовых структур за гибель значительного числа заложников в результате штурма.

Официальное следствие не представило достаточно подробной информации, которая сделала бы однозначными ответы на вопросы, которыми задается общественность, и в первую очередь родственники жертв теракта. Вот лишь часть из них:

1) были ли использованы все возможности организовать эффективные переговоры с террористами, в том числе с привлечением А.Масхадова;

2) начался ли штурм школы после первого взрыва, произошедшего случайно, или же сами взрывы были следствием начала спецоперации;

3) не повлекло ли применение огнеметов и танков дополнительных жертв среди заложников.

Генеральная прокуратура, продлившая следствие до 1 марта 2006 года, свое мнение уже высказала: проведенная так называемая ситуационная экспертиза не выявила "в действиях руководства оперативного штаба и подразделений МВД, ВВ МВД, ЦСН ФСБ, Министерства ГО и ЧС (МЧС) РФ нарушений, которые имели бы причинную связь с наступившими вредными последствиями, возникшими в результате террористического акта".

Оставалась надежда, что позиция парламентской комиссии будет менее ангажированной. Однако, когда руководитель комиссии Александр Торшин, выступил с докладом о предварительных результатах работы комиссии, стало понятно, что по ключевым вопросам комиссия ориентировалась на версию Генеральной прокуратуры. Журналисты "Новой газеты" провели сравнительный анализ, который продемонстрировал, что некоторые фрагменты доклада текстуально совпадают с материалами прокуратуры.

Несмотря на то, что общую оценку действий федеральных структур комиссия оставила для окончательной версии доклада, промежуточные выводы оглашенные Торшиным позволяют предположить, что серьезных расхождений с версией следствия не будет.

Стоит отметить, что сомнения в достоверности версии следствия, основываются не только на слухах или результатах журналистских и общественных расследований, а также показаниях единственного выжившего, по версии следствия, террориста Н.Кулаева, но и на материалах региональной парламентской комиссии под руководством заместителя председателя парламента РСО-Алания С.Кесаева.

Так, в проекте доклада этой комиссии прямо указывается, что официальный оперативный штаб либо оказался неспособен скоординировать усилия по организации антитеррористической операции (во всех ее аспектах - от организации контакта с террористами до освобождения заложников), либо фактически не являлся центром принятия решений.

Кроме того, в докладе приведена информация, указывающая на то, что первый взрыв (а, по мнению комиссии, это были два взрыва, прозвучавшие с интервалом в 1,5-2 минуты) - не был взрывом заряда, заложенного террористами.
Также региональная комиссия подвергает критике организацию эвакуации заложников, качество оцепления и т.д.

Федеральные власти по факту стремятся вывести из-под какой-либо критики силовые структуры, участвовавшие в контртеррористической операции, но ангажированность оказывается очевидной по причине большого количества свидетельств, опровергающих точку зрения о безупречности действий силовиков. В результате антитеррористическая операция в Беслане обрастает "тайнами", каждая из которых потенциально является причиной гибели более 300 российских граждан. Точки над "i" могло бы расставить объективное расследование, но надежд на то, что таковое будет проведено, уже почти нет.

Тем не менее, без реальной "работы над ошибками", объективного расследования и открытого обсуждения всех вопросов, которые возникают у общественности после трагических событий, подобных терактам на Дубровке и в Беслане, невозможно добиться того, чтобы силовые структуры и правоохранительные органы в целом, проявляли осторожность и ответственность при проведении такого рода силовых операций, и, соответственно, надеяться на то, что в другой раз жертв будет меньше.


В ПРИВОЛЖСКОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ РАЗОБЛАЧИЛИ 4,5 ТЫСЯЧ "ОБОРОТНЕЙ В ПОГОНАХ"

Начальник Управления собственной безопасности МВД РФ по Приволжскому федеральному округу Юрий Зайкин заявил, что за девять месяцев 2005 г. УСБ было разоблачено 4,5 тысячи "оборотней в погонах".

К сожалению, приведенные данные не с чем сравнивать и соотносить, а потому их трудно интерпретировать.

Число разоблаченных "оборотней" как будто указывает на усилия УСБ по пресечению противоправных действий работников милиции, но ведущим элементом системы привлечения сотрудников правоохранительных органов к ответственности является прокуратура. Последняя же, как показывают рассмотренные ниже сюжеты, не столь активна, как УСБ. Нарушения при осуществлении профессиональных задач стали привычными для сотрудников правоохранительных структур и обусловлены системными проблемами милицейской службы. Поэтому усилившееся в 2005 г. применение к ним уголовной репрессии как главного метода борьбы с произволом, не может исправить положения, и СМИ будут продолжать информировать общественность о новых и новых инцидентах с участием сотрудников правоохранительных органов.


Комментарии экспертов

Владимир Львович Римский, заведующий отделом социологии Фонда ИНДЕМ:

Надо посмотреть, что будет дальше. Может быть, будут предъявлены какие-то обвинения, но все они рассыплются на следствии, не говоря уже о суде.

Есть еще один момент, который, мне кажется, надо учитывать: это всё индивидуальные обвинения. Но большинство должностных преступлений совершается группами. А обвинений такого рода нет вообще. Вот это, на мой взгляд, - тревожная тенденция. Можно обвинить кого-то конкретно: он избил задержанного. Но там еще двое, например, присутствовали, а начальник об этом знал. Может, он даже дал распоряжение: мол, надо какие-то показания выбить. И пошли выбивать.

Еще один момент: судам иногда бывает выгодно не замечать такого рода нарушения. Почему? Потому что, к сожалению, падает профессионализм милиции, в частности, в сборе доказательств. И если суды будут предъявлять более-менее объективные требования к этим доказательствам, то большинство судебных дел будет просто рассыпаться. Следствие чаще всего проводится плохо. Если каждый раз суды будут смотреть, могли ли в ходе следствия совершаться действия с нарушением законодательства, допускалось ли насилие или произвол по отношению к задержанным и подследственным, - то тогда вообще почти любое дело рассыплется.

Ну и, конечно же, вся наша правоохранительная система, в том числе и суды (хотя они формально из нее выведены, но в реальности тоже принимают участие в этой системе), - они не склонны доводить до конца такого рода расследования. Поэтому очень часто никаким группам ничего не предъявляется.

Лев Левинсон, Институт прав человека, ("Газета.Ру"):

Инцидент в Благовещенске стал для российской милиции уроком безнаказанности и покрывательства. Количество милиционеров, привлеченных к ответственности за превышение должностных полномочий, растет, но это касается только одиночных случаев. Массовые избиения стараются покрывать. Инцидент в Благовещенске как раз показал, что большинство ответственных ушли от наказания.


МАССОВОЕ ИЗБИЕНИЕ УЛЬЯНОВСКИХ ШКОЛЬНИКОВ СОТРУДНИКАМИ МИЛИЦИИ

Вечером 23 декабря во дворе школы N 70 г. Ульяновска сотрудниками милиции были избиты и незаконно увезены на допросы более 20 подростков в возрасте от 12 до 20 лет.

Милиционеры подъехали на нескольких автомобилях в полной амуниции и при оружии. Ни слова не говоря, подростков повалили лицом в грязь. На вопрос одного из задержанных "По какому праву?", милиционер наставил пистолет ему в глаз и ответил: "Вот мое право". Никаких обвинений задержанным подросткам предъявлено не было.

Рассказы пострадавших и их родителей изобилуют типичными для таких случаев подробностями: "Сын отвернулся и тут почувствовал сильный удар в спину, потом - пинок сбоку в живот и крик: "Лежать, пристрелю!". ...Сын пытался спросить, в чем дело, но тот в ответ стукнул ногой по лицу, сломал ему нос, а потом подпрыгнул и ногами - прямо на голову. ...Очень сильно побили одну девочку, лет тринадцати, у нее на лице теперь шрамы, вся в синяках, а родители боятся куда-нибудь обращаться. ...Этот старший лейтенант К. избитого Олега тащил в РУВД за шнурок от сотового телефона - как на удавке".

Трое из десятка избитых находятся в больнице с переломами, сотрясениями мозга, ушибами и гематомами. "Сильней всех пострадал 18-летний Тихонов, ему так разбили лицо, что он был весь в крови. Он уже самостоятельно двигаться не мог. Мы даже машину пока не отмываем от этой крови, пока идут следственные действия. Он сейчас в больнице - врачи беспокоятся, что глаз не удастся спасти", - рассказывают свидетели.

Родителей пострадавших уговаривают не подавать заявления в прокуратуру. В общении с прессой родственники боятся называть свои фамилии, одной из матерей угрожали по телефону, требуя забрать заявление из прокуратуры.

Когда дело пытались замять, к расследованию подключилась молодежная правозащитная организация Ульяновска "Гарантия".

Милиция заявила, что в тот день по жалобам населения во дворе школы проводилась спецоперация "квадрат". Руководитель пресс-службы ульяновского УВД Светлана Муравикова заявила: "около школы N 70 собралось более пятидесяти человек молодежи. ...Ясно, что эти молодые люди пришли туда не на комсомольское собрание и не на пионерский слет". Милиционеры приказали подросткам проследовать в районное отделение милиции, однако те отказались, и, как говорят милиционеры, "пришлось в некоторой степени применить силу". В отделении, якобы, у подростков всего лишь проверили документы, сверили с картотекой отпечатки пальцев.


В превышении полномочий с применением насилия (ч. 3 ст. 286 УК РФ) подозревается старший оперуполномоченный Засвияжского РУВД старший лейтенант Александр Кузнецов. На 29 декабря официально были признаны потерпевшими пять подростков.

По словам старшего помощника прокурора Ульяновской области Василия Зимы, эпизод с пистолетом уже четко подтвержден. "Уже только один этот факт стал основанием для возбуждения уголовного дела".


Лев Левинсон, Институт прав человека ("Газета.Ру"):

Сейчас подростки в большей степени становятся жертвами милицейского насилия, чем взрослые. Согласно опросам, больше половины молодых людей в возрасте до 19 лет сталкивались с обращением милиции в грубой форме, а достаточно большой процент опрошенных - и с необоснованным применением силы со стороны милиционеров.

Лев Пономарев, Движение "За права человека" ("Газета.Ру"): Мы отмечаем массовые случаи произвола в отношении подростков не в первый раз. Был случай на школьной дискотеке в селе Рождествено Тверской области. Еще один - на дискотеке в Ставрополье. Это очень опасная для России ситуация. Страна готова к насилию, и оно прорывается в разных местах.

На тему произвола в правоохранительных органах ни разу не высказались ни министр внутренних дел, ни президент, вообще никто из ответственных лиц государства. А раз они не высказались - значит, считают, что все было правильно.


ПРАКТИКА ПРЕВЫШЕНИЯ ДОЛЖНОСТНЫХ ПОЛНОМОЧИЙ В 2004 - 2005 гг.

В ночь на 27 ноября в Благовещенске Амурской области сотрудники правоохранительных органов избили трех молодых людей, двое из которых - несовершеннолетние. Поджигали волосы, били металлической цепью, били шваброй по голове и по пальцам, требовали признаться в грабежах и изнасиловании. При этом в кабинете сидели две девушки, которые, как описывает один из пострадавших, "всячески подзадоривали этих людей, обзывали нас, вели себя так, как будто у них представление, в театре находятся".

По заявлению заместителя прокурора Благовещенска Евгения Фролова прокуратурой возбуждено уголовное дело по статье 286 часть 3 пункт А. Задержан подозреваемый.


Поскольку корпоративная солидарность (внутри не только милиции, но и правоохранительной системы в целом) настолько велика, что правосудия приходится добиваться годами, милиционеры чувствуют себя безнаказанными. А безнаказанность - стимул для новых нарушений.

В приведенной здесь подборке большинство уголовных дел заведено после того, как в жертвы обратились к правозащитникам. Хорошо известна практика, когда прокуратура отказывается возбуждать уголовное дело, даже несмотря на наличие очевидных фактов, или же возбужденные уголовные дела неправомерно закрываются. Среди них есть сюжеты и с несовершеннолетними жертвами милиции. Вместе с тем, в ряде случаев прокуратура все же берет инициативу на себя.


11 июня 2005 года бойцы ОМОНа совместно с сотрудниками милиции провели селе Ивановское Ставропольского края "профилактическую спецоперацию", в ходе которой милиция окружила сельский клуб, в котором в это время проходила дискотека, а также несколько находившихся неподалеку кафе. Сотрудники милиции задержали 38 человек в возрасте от 14 до 23 лет и доставили их в ОВД Кочубеевского района, где допрашивали, некоторых били, снимали отпечатки пальцев.

Утром следующего дня жители села вышли на центральную площадь и потребовали от властей разобраться в ситуации. Сами задержанные, после того как их отпустили, написали заявления в прокуратуру. Начальство ОМОНа объяснило свои действия тем, что в районе был убит один из милиционеров, и надо было найти преступников.

С целью проведения общественной проверки этого нашумевшего случая была сформирована сводная мобильная группа российских правозащитных организаций под руководством председателя Нижегородского Комитета против пыток Игоря Каляпина. В результате проведенной проверки был сделан вывод о том, что в действиях сотрудников милиции усматривались признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 УК - превышение должностных полномочий.

17 ноября следователем по особо важным делам прокуратуры Ставропольского края Ляшенко Ю.М. было вынесено постановление о прекращении уголовного дела в части незаконного задержания жителей с. Кочубеевское и с. Ивановское (ч.1 ст.301 УК РФ). Это не отразилось на производстве предварительного следствия по факту превышения сотрудниками ОМОН ГУВД СК и ОВД Кочубеевского района должностных полномочий.

Однако 30 ноября Ляшенко Ю.М. сообщил о том, что "производство предварительного следствия по уголовному делу N 20060 (по 286 УК РФ) приостановлено за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого".

В данный момент подготовлен договор с представителем потерпевшего Басхановым С.А. для его выезда в Ставрополь с целью ознакомления с материалами прекращенного уголовного дела и обжалованию приостановления.

***

Сотрудники нижегородского Комитета против пыток пытаются добиться проведения объективного официального расследования дела шестнадцатилетнего подростка Антона Шестопалова. В мае 2004 года он был из дома доставлен в отделение милиции, где с помощью избиений и пыток (надевали на голову пакет) милиционеры заставили его признаться в изнасиловании одноклассницы.

Мать Антона обратилась к правозащитникам, но следователь проигнорировал материалы общественного расследования, переданные в прокуратуру, и вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Для обжалования постановления правозащитникам необходимо ознакомиться с материалами прокурорской проверки, но прокуратура по разнообразным надуманным причинам им отказывает. Сотрудники КПП надеются на помощь Генеральной прокуратуры, в противном случае жалоба будет направлена в Европейский Суд по правам человека.


В Чувашии в июне 2004 года несовершеннолетний Сергей Сушков был избит милиционерами после выпускного вечера в сельском клубе в буквальном смысле до потери сознания. В бессознательном состоянии его выгрузили из машины возле РОВД, где лежащего на земле подростка еще раз избил лично начальник отделения внутренних дел. В отделении милиционеры продолжили избиение, требуя признаться в совершении кражи магнитолы из прокурорской машины. После того, как утром Сергея отпустили домой, отец случайно встретил его на улице. Мальчик находился в шоковом состоянии и даже не узнал родителей. В нейрохирургическом отделении больницы поставили диагноз: черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга, множественные ссадины.

В отношении избивавших Сушкова милиционеров было возбуждено уголовное дело, которое через некоторое время было прекращено. Сейчас, при поддержке Правозащитного центр города Казани и Фонда "Общественный Вердикт", прекращение уголовного дела оспаривается в Верховном суде республики.

***

В ночь с 12 на 13 декабря 2004 года на дискотеке в городском ДК Йошкар-Олы милиционеры задержали двух несовершеннолетних, которых избили сначала на улице, потом в отделение милиции - руками и ногами, наручниками и резиновой дубинкой по голове и лицу. У подростков были зафиксированы ушибы, сотрясение мозга и другие телесные повреждения.

Прокуратура в возбуждении уголовного дела потерпевшим отказала.

Йошкар-олинская правозащитная организация "Человек и Закон" провела общественное расследование, подготовила запрос в прокуратуру Республики и добилась (через год) возбуждения уголовного дела в отношении сотрудника милиции, подозреваемого в превышении должностных полномочий (ст. 286, ч.3 п. "а" УК РФ).

***

19 августа 2005 года в Башкартостане милиционерами был избит семнадцатилетний Руслан Тангаев, пытавшийся защитить от угона сотрудниками милиции отцовский скот.

Несмотря на заявление отца подростка, при очевидных признаках совершенного сотрудниками милиции преступления, старший следователь Туймазинской межрайонной прокуратуры Байков Р.Р. 2 сентября вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

В результате юридической поддержки регионального координатора "Комитета против пыток" по Республике Башкортостан Владислава Садыкова, прокуратурой республики все-таки было возбуждено уголовное дело по п. "а" ч.3 ст. 286 УК РФ по факту превышения должностных полномочий сотрудниками Туймазинского ГРОВД с применением насилия.

***

В июле 2005 года в Московском районе Нижнего Новгорода было совершено убийство милиционера, в котором сотрудники московского РУВД заподозрили 22-летнего Анвара Салихова.

Милиционеры привезли в РУВД мать Салихова и его жену с годовалой дочерью, и заставили вызвать самого Анвара. Как только Салихов приехал, его задержали и стали избиениями и пытками добиваться признания в убийстве милиционера. Связали в "конверт" и подвесили в таком положении на лом, положенный концами на два стола, продев его под руки. Периодически Салихова снимали с лома и били его лежащего на полу. Не выдержав издевательств, Салихов Анвар написал под диктовку сотрудников милиции явку с повинной, вынужденно оговорив Кузнецова С. и Гогочкина А., совместно с которыми он якобы совершил преступление, и чьи фамилии назвали Салихову сами сотрудники милиции. "Подельники" Салихова также арестованы.

Когда выяснилось, что родственники Анвара готовы дать показания о его невиновности, сотрудники милиции задержали жену Анвара Марию Салихову и ее подругу Елену Осокину. Осокину тоже связывали в "конверт", надевали на нее противогаз, она несколько раз теряла сознание. В избиении женщин, с их слов, лично принимал участие начальник уголовного розыска Московского РУВД Сидорчук, который требовал от девушек отказаться от своих показаний в защиту Анвара. При этом он угрожал Марии Салиховой лишением родительских прав, обвинял ее мать в торговле наркотиками и говорил, что в случае необходимости они "и сами героин подкинут". Избиения прекратились только после того, как девушки согласились подписать те показания, которые напишет от их имени следователь.

Несмотря на угрозы в их адрес, Осокина и Салихова прошли судебно-медицинскую экспертизу на наличие телесных повреждений. Осокиной врач посоветовал срочно обратиться в больницу, поскольку полученные повреждения весьма серьезно угрожали ее здоровью.

Нижегородский "Комитет против пыток" провел предварительную проверку, из которой следует, что в действиях сотрудников Московского РУВД усматриваются признаки состава преступления, предусмотренного п. "а" ч.3 ст. 286 УК РФ - превышение должностных полномочий с применением насилия.

29 декабря суд удовлетворил жалобу председателя КПП И.А.Каляпина на бездействие прокурора Нижегородской области, который не отреагировал в установленный законом срок на заявления Раимджана Салихова (отца Анвара), Марии Салиховой и Елены Осокиной о совершении противоправных действий в отношении Анвара Салихова.

Комментарий эксперта:

Игорь Каляпин, Нижегородский Комитет против пыток:

Отказное постановление отменено и дело было возбуждено, но со значительным опозданием, и мы потребовали, чтобы суд рассмотрел нашу жалобу. В результате судом было признано нарушение закона в затягивании прокуратурой сроков возбуждения дела.

Грустно, что если бы мы таким решительным образом не вмешались в эту ситуацию, то дело в отношении сотрудников по жалобе Салихова так и не возбудили бы. Ведь он дал признательные показания, он сознался в убийстве. Арестованы и люди, которых он вынужденно оговорил - и все они сидят до сих пор. Всем им грозит осуждение на основе признательных показаний.

Государственная система по-прежнему не работает. Это говорит о том, что пока что сказать, что мы добились каких-то значительных, необратимых изменений, нельзя. Ведь правозащитники не могут заменить прокуратуру. Мы никогда не сможем по всем делам осуществлять надзор за деятельностью правоохранительных органов. Прокуратура, которая должна осуществлять надзор, по-прежнему этого не делает.

Дело Салихова это как раз очень ярко подтверждает. Он давно сделал заявление о том, что его избивают, что его пытают. Причем он описывал такие зверские методы, что мы не рискнули это даже на сайт вывешивать. Проверить правдивость такого заявления - совершенно не проблема: назначить экспертизу, и в течение двух-трех дней будет поставлены все точки над i, врет человек, или нет. Возмутительно, что прокуратура не стала этого делать.

***

В мае 2000 года пенсионер МВД нижегородец Сергей Санкин после бытовой ссоры с женой был доставлен в отделение милиции и там избит сержантами милиции Агеевым и Гугановым. Во время избиения Санкин получил сотрясение головного мозга, многочисленные ушибы лица и туловища, которые послужили причиной возникновения психо-соматического расстройства.

В течение пяти лет следствие по делу многократно прекращалось "за отсутствием в действиях сотрудников милиции состава преступления". Специалистами нижегородского "Комитета против пыток" было проведено общественное расследование, в ходе которого было собрано достаточное количество материалов, подтверждающих причастность Агеева и Гуганова к совершению данного преступлению. Фонд "Общественный вердикт" содействовал работе адвоката, который представлял законные интересы Сергея Санкина в суде.

В декабре суд приговорил Алексея Гуганова и Дмитрия Агеева к пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.

***

Вопиющий случай оправдания милиционера-убийцы произошел в Кемерово, где в октябре 1998 года в несколько человек, в числе которых был сотрудник милиции майор Лапицкий, избили и ограбили предпринимателя Владимира Каратаева (другой милиционер, майор Греф, безучастно наблюдал за происходящим) и оставили его на улице в бессознательном состоянии с переломами, разрывами внутренних органов и другими тяжкими травмами. Через некоторое время Каратаев скончался.

Следствие по делу об убийстве Каратаева длилось семь лет. За этот период отец убитого Николай Каратаев периодически подвергался давлению со стороны работников правоохранительных органов, против него даже возбуждалось уголовное дело.

Майор Лапицкий обвинялся в превышении должностных полномочий и в причинении тяжких телесных повреждений, повлекших по неосторожности смерть человека (ст.286, ч.3, ст.111 ч.4 УК РФ), майор Греф - в ненадлежащем исполнении обязанностей, повлекшем смерть человека по неосторожности (ст.293, ч.2 УК РФ). Прокурор просил для Каратаева 9 лет лишения свободы, для Грефа - условный срок.

22 декабря стало известно, что суд вынес и Каратаеву, и Грефу оправдательный приговор.

Фонд "Общественный вердикт", потерпевший Николай Каратаев (отец убитого) и адвокат потерпевшего Карен Нерсисян будут обжаловать решение суда.

***

В Татарстане двое сотрудников милиции обвиняются в убийстве жителя поселка Актюба 30-летнего Ильмира Хайдарова. По версии следствия, в ночь на 27 июня милиционеры задержали его на улице без объяснения причины, а затем забили до смерти прямо в своем отделе на глазах у свидетелей.

Общественное расследование по данному делу провели специалисты Правозащитного Центра города Казани. Работе адвоката потерпевшего содействовал Фонд "Общественный вердикт"

Уголовное дело передано в городской суд города Азнакаево.

***

В Новгородской области прапорщик ОМОН Александр Кудряшов в поисках подозреваемого в июне 2005 года ворвался в дом жителя села Волотово Петрова, избил его и заставил целовать резиновую дубинку.

Суд, приняв во внимание многочисленные награды подсудимого и признание вины, ограничился условным сроком наказания (ч. 3 ст. 286 УК РФ).

По сведениям прокуратуры, ее работники в настоящий момент ведут расследование аналогичного дела, возбужденного в отношении двух бойцов ОМОН, которые в июне под городом Малая Вишера избивали местных жителей и с применением насилия противозаконно изымали паспорта и вымогали деньги у граждан Молдавии и Украины.


Насколько насилие является обыденным явлением для милицейской среды свидетельствуют эти сюжеты анекдотического характера.


10 декабря в Красноярском крае на станции Ачинск задержаны двое милиционеров. Майоры милиции, оперуполномоченные отдела по борьбе с экономическими преступлениями из Саратовской области, следовали в служебную командировку. По дороге они выпивали в купе с 39-летним сотрудником закрытого акционерного общества из Волгограда. В чем-то заподозрив попутчика, милиционеры напали на него, избили, пристегнули наручниками и отобрали 20,5 тысяч рублей.

Возбуждено уголовное дело по ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий).


Сотрудники отдельной роты патрульно-постовой службы УВД Курска братья Иван и Владимир Голиковы, прослужившие в милиции два и пять лет, соответственно, занимались мелкими грабежами, больше приличествующими несовершеннолетним хулиганам. В мае 2005 года подошли к ночному киоску и стали дергать дверь холодильника. Когда разбираться к ним вышла молодая девушка, дочь продавщицы, милиционеры избили ее, а затем отобрали золотое кольцо и сотовый телефон. В другом эпизоде попросили закурить у молодого человека, в итоге потерпевший остался без телефона. Сбили с ног двух девушек и отобрали у них сумочки с содержимым. Хотели еще взять женский пиджак одной из них, но передумали. На еще одну девушку набросились сзади, закрыли руками лицо и рот, чтобы не кричала, и сорвали сумку.

Как уверяют теперь руководители ППС, братьев уволили по собственному желанию как раз накануне их последней "прогулки" по ночному городу.

Суд приговорил Владимира и Ивана Голиковых к шести и пяти годам лишения свободы.

***

В Чувашии возбуждено уголовное дело против милиционеров, которые 3 ноября сломали руку автовладельцу Станиславу Шойкину, пришедшему за своим арестованным автомобилем. Вместо больницы правоохранители отвезли его в Канашский ГОВД, где продержали около 5 часов. Все это время пострадавший безуспешно просил оказать ему медицинскую помощь. Когда его отпустили, он обратился в травмопункт, а после этого в прокуратуру и в правозащитную организацию "Щит и меч".


Несмотря на противодействие милиции, а иногда и прокуратуры, с помощью правозащитников и собственной настойчивости некоторым пострадавшим удается не только добиться осуждения милиционеров-преступников, но и отсудить у государства компенсацию морального вреда.


В отделение милиции пос. Вершино-Дарасунский Читинской области в октябре 2003 года был забит до смерти местный житель Сергей Степанов, от которого милиционеры пытались получить признание в совершении нераскрытого преступления. Через несколько месяцев, не пережив потери сына, покончил жизнь самоубийством отец.

Несмотря на противодействие прокуратуры, сестре убитого Валентине Степановой при поддержке Читинского правозащитного центра удалось через год возбудить уголовное дело.

8 июня 2005 года районный суд признал доказанной вину заместителя начальника Вершино-Дарасунского отделения милиции Олега Иванова и оперуполномоченного уголовного розыска Юрия Князева в скоропостижной смерти Сергея Степанова и приговорил их к 8 и 7 годам лишения свободы в колонии строго режима.

Валентина Степанова подала иск о выплате моральной компенсации на сумму 1 миллион рублей. В Тункогоченском районном суде ее требования были удовлетворены частично - женщине выплатят 100 тыс. рублей.


В июле 2004 в Чебоксарах милиционерами были жестоко избиты Владимир Сорокин и Владимир Землемеров. Через год заместитель начальника Калининского территориального отделения милиции Алексей Городнов и оперуполномоченный Алексей Егоров были осуждены за избиение задержанных по статье 286 , ч.3 УК РФ и получили условные сроки наказания. После чего Владимир Сорокин отсудил у государства 30 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда.

Председатель чувашской правозащитной организации "Щит и Меч"Алексей Глухов:

Реакция государства вызвала у нас удивление. Обычно решение суда первой инстанции, определяющего компенсацию пострадавшим, всегда оспаривается. В этот раз Федеральное казначейство не подало кассационную жалобу. Мы воспринимаем это как полное признание государством вины своих служащих. На днях Владимир Ершов, избитый стражем порядка в феврале прошлого года, получил на руки компенсацию 45 тысяч рублей. Мы сделаем все возможное , чтобы Владимир Сорокин получил свои деньги как можно скорее и смог начать лечение.


В последний год существенно выросло количество сообщений в прессе о случаях превышения полномочий милицией, о заведенных по подобным поводам уголовных делах и судах, закончившихся обвинительными приговорами.

Что означает эта видимая активность? В милиции заработали механизмы самоочищения? Выросла активность прокуратуры? Стало ли это результатом возросшей активности правозащитников? Сказалось громкое благовещенское дело, и СМИ, отражая возросший интерес общества к проблеме, стали больше об этом писать?


Комментарии экспертов

Наталья Таубина, Фонд "Общественный вердикт":

Правозащитники, работающие в этой области, в последнее время очень выросли в профессиональном смысле и занимаются сейчас случаями произвола в правоохранительных органах очень профессионально и с юридической, и с информационной точки зрения. В результате дела возбуждаются даже при активном нежелании прокуратуры и ломается практика "пинг-понгов". Информация об этих делах активно выходит в СМИ и она достаточно корректна.

Я очень надеюсь, что подобного рода информация поможет сломать неверие пострадавших от милицейского произвола в возможность защищать свои права и повлияет на отношение населения к правозащитным некоммерческим организациям.

Если говорить об эффективности работы прокуратуры, то из сообщений СМИ видно, что в конце года органы прокуратуры в разных регионах стали активно возбуждать дела против милицейских сотрудников по 285-й и 286-й стьям УК - злоупотребление служебными полномочиями и превышение служебных полномочий. Что это означает: что в первой половине года милиционеры практически не нарушали закон, а со второй начали активно нарушать? Или до середины года в прокуратуре не замечали имеющихся нарушений, а в конце года вдруг прозрели? Я рассматриваю это, скорее, как межведомственную кампанию, подгон статистических данных.

Сам по себе тот факт, что стали массово возбуждаться дела, не означает, что прокуратура начала более внятно относиться к работе МВД. Вот когда эти дела дойдут до суда - тогда можно будет говорить о тенденциях, об улучшении или ухудшении работы прокуратуры. Боюсь, что на очередной коллегии прокуратура отчитается о своей эффективной работе количеством возбужденных дел, а потом большинство этих дел либо перейдут в состояние приостановленных, либо будут закрыты. Если это произойдет - значит, активизация прокуратуры была вызвана подготовкой к годовой коллегии и необходимостью представить хорошие статистические данные.


Игорь Каляпин, Нижегородский Комитет против пыток:

Действительно, дел до суда стало доходить несколько больше. Говорить об устойчивой тенденции пока, наверное, рановато, но по всем регионам, где Комитет работает, это действительно есть, за исключением Чечни, разве что. Связано ли это с работой прокуратуры? - Вряд ли. Наверное, можно отметить положительную тенденцию в работе суда: в тех случаях, когда действительно совершено тяжкое преступление, наказания стали давать более адекватные. Это мы наблюдаем во всех регионах, не только в Нижнем Новгороде: в Башкирии, Казани, Йошкар-Оле сотрудники милиции получают реальные сроки. Может быть, руководство судов осознало важность этой проблемы, потому что возросла информированность общества и недовольство положением дел в милиции, в частности, произволом со стороны милиции. В конце концов, судьи - тоже часть общества. Я думаю, что негативная информация о работе милиции судьями воспринимается даже в несколько большей степени, чем обычными гражданами - они специалисты, они более внимательно к такой информации относятся.

Свою роль сыграл, как один из элементов, и Благовещенск: там был дан бой - серьезный и по всем фронтам. Об этом случае говорили, была кампания в СМИ, да и юридическая работа там организована неплохо. Суды идут, закрыть это дело не дали и теперь уж, наверное, не закроют. Какие-то кадровые изменения тоже произошли, проблем правозащитники этим чиновникам и ответственным товарищам, которые все это затеяли, создали достаточно много.

Валерий Борщов, член комиссии по правам человека при мэрии города Москвы, председатель общественного совета при министре юстиции, член Московской Хельсинкской группы:

Это ни то, ни другое, ни третье - мы этот случай разбирали по Москве. Прокуратура обнаружила, что очень мало дел, заведенных по этому направлению. И тогда она чисто механистически стала ходить по подразделениям и заводить дела. Это случилось в декабре, поскольку конец года, и им надо было для отчетности.

В чем порочность этой системы? Они заводят дела, потом их закрывают - но в годовой отчет дело попадает, как зарегистрированное. Они, по-моему, завели 340 дел по Москве - это очень большое число. Наверняка, до суда будет доведено, как показывает статистика прошлых лет, два процента, не больше. То есть, это такая кампанейщина. Это, конечно, отражает, что от них требуют заниматься этим направлением. Но пока прокуратура не способна доводить эти дела до конца и вести контроль надлежащим образом. К тому же, на местах распространена корпоративность, здесь прокуратура и милиция срослись, и это сказывается.

Ну, и эти дела сложно раскрывать чисто технически - этот фактор тоже присутствует.

Но если были какие-то всплески по декабрю - то это тот самый ведомственный интерес, то есть им надо отчитаться. Поэтому оценивать этот факт нужно по тому, сколько реально дел будет доведено до суда.

Лев Левинсон, Институт прав человека:

Я не хочу сказать, что эффекта от работы правозащитников нет совсем - он есть в некоторых регионах, таких как Нижний. Но не в Москве и не в Питере. Я бы не преувеличивал масштабы успехов: если посмотреть на массовость злодеяний милицейских и сравнить с процентом наказанных, то видно: безнаказанность все равно остается безнаказанностью. Ну, вместо одной тысячной шанса - одна девятисотая попасться милиционеру со своими пытками.

В том, что происходит, я вижу прежде всего активность прокуратуры. Дело в том, что над прокуратурой сгустились в последнее время тучи. А в бытность Козака мозговым центром реформ, всерьез, очень всерьез буквально к столу президента подходила волна по радикальному сокращению полномочий прокуратуры.. Естественно, Устинов все свои таланты употребил, чтобы этого не было. Опасность отодвинута, но они должны постоянно доказывать свою эффективность. Потому что враг не дремлет с разных сторон, у всех чешутся руки делить что-то и переставлять фигуры. И прокуратура сейчас в принципе старается. Она, с одной стороны, старается по политическим делам, чтобы угодить режиму, это мы видим. С другой стороны, она старается по исполнению своих обязанностей, нейтральных и позитивных, так скажем. В том числе по преступности в органах внутренних дел.

Наталья Каблова, председатель совета Правозащитного центра города Казани:

В Татарстане и ряде регионов мы проводили в конце года сразу несколько мероприятий, направленных на нарушения со стороны милиции и прокуратуры. К нам приходило много людей, мы тут же массированно подавали жалобы в прокуратуру и суды - естественно, происходил выплеск результатов в информационное пространство. Была еще акция - конкурс "Пятно на мундире", тоже связанная с привлечением информации от граждан о нарушениях со стороны милиции и прокуратуры. То есть, это может быть еще и активность правозащитников в конце года.

Борис Дубин, ведущий научный сотрудник Левада-центра:

Накапливавшийся потенциал бесправия и незащищенности достиг если не критических, то близких к этому значений. С другой стороны, деятельность правозащитных организаций, фондов и близких к ним средств массовой информации дала некоторый эффект и привлекла внимание более активной, более образованной, более политически ангажированной части общества к этой проблеме. Надо сказать, что и сама ситуация внутри милиции - уровень дисциплины, уровень коррумпированности, привычка к насилию - чрезвычайно тревожная. Это уже невозможно скрывать ни от населения, ни от правозащитников.

Владимир Римский, заведующий отделом социологии Фонда ИНДЕМ:

Органы внутренних дел постепенно начинают раскрывать информацию о собственной деятельности. Но мне, как исследователю, хотелось бы, чтобы это было более систематично, чтобы можно было проводить независимые исследования, делать гражданский мониторинг. Не просто наблюдать по прессе, что происходит, но периодически проводить беседы с сотрудниками милиции и с ее руководителями. Тогда можно было бы более точно говорить, что это такое, что за тенденция.

Может быть то, что вы обнаружили, - это позитивное явление. Но, на мой взгляд, оно может быть и негативным, потому что я, например, в своих исследованиях видел следующую тенденцию: с помощью таких средств милицейские коллективы избавляются от тех, кто им не нравится. Возбудить уголовное дело могут против честного человека, который не склонен брать взятки и готов сотрудничать с органами прокуратуры в раскрытии должностных преступлений. То есть, надо посмотреть, что это за уголовные дела и что из них получится.


УЧАСТИЕ МИЛИЦИИ В ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРЕСЛЕДОВАНИЯХ

Уровень применения насилия к политическим оппонентам со стороны властей резко возрос. Начав с радикалов, власти постепенно переносят силовые методы воздействия на всю оппозицию. Появилась новая группа риска, которой пока, к сожалению, никто из правозащитников прицельно не занимается.

Весь год власти "закрывали" НБП: партию (формально - общественную организацию) официально запретили и не дают возможности зарегистрироваться в качестве партии. Несколько раз силовики и "неизвестные лица" захватывали штаб-квартиры ("бункеры") партии. Постоянно происходили нападения на активистов НБП - как в Москве, так и в провинции. Наконец, состоялся процесс над лимоновцами-"декабристами", захватившими в декабре 2004 года приемную администрации президента. В ответ на акции, которые, в крайнем случае, можно квалифицировать как хулиганские, в обвинении против активистов НБП фигурируют "массовые беспорядки", а сперва вообще - "насильственный захват власти". Таких, как, "китайское дело" в Хабаровске, где лидер местных лимоновцев Рэм Латыпов арестован за "вовлечение несовершеннолетних в "акцию прямого действия": вывеска визового отдела представительства КНР была залита черной краской в знак протеста против передачи Китаю двух пограничных островов.

После закрытия очередного "бункера" вторжению стали подвергаться квартиры, на которых собираются "нацболы".

1 декабря милиция захватила квартиру юриста НБП Максима Гасовича, в которой хранились 50 тыс. подписей и другие документы, предназначенные для регистрации НБП в Минюсте. При этом было задержано около 20 национал-большевиков, корреспонденты REN TV, "Коммерсанта" и адвокат Джалиль Сирожидинов. Некоторые из задержанных были избиты. Предыдущий налет на штаб-квартиру НБП милиция совершила 23 ноября.

На следующий день, 2 декабря 10 сотрудников УБОП и люди в штатском попытались проникнуть в квартиру пресс-секретаря Национал-большевистской партии Александра Аверина. В 30 выпуске "Барометра" эксперты отметили эту драматическую, длившуюся сутки, осаду, в которой участвовало, по заявлению "нацболов", свыше сотни сотрудников спецслужб и милиционеров.

Нечто очень похожее случилось с активистом другой организации: 3 декабря к лидеру молодежного крыла партии "Родина" Сергею Шаргунову пришли работники спецслужб и милиционеры. Самого политика дома не оказалось. Сотрудники ФСБ показали супруге Шаргунова удостоверения и провели в квартире обыск, но ничего не взяли. "У них не было ордера на обыск", - подчеркнул лидер молодежной "Родины".

4 декабря был задержан сотрудниками милиции и избит кандидат в депутаты Мосгордумы, лидер молодежного "Яблока" Илья Яшин.

Акции против Яшина и Шаргунова имели прямое отношение к выборам в Мосгордуму, которые проходили 4 декабря.

Сотрудники милиции не всегда обращают внимание на статус подвернувшегося под руку гражданина, но трудно поверить в случайность такой "кучности" непосредственно перед выборами в Мосгордуму 4 декабря. Тем более, что в большинстве случаев рядом явно мелькают "люди в штатском".

Аналогичные инциденты происходили и в регионах России.

В Пскове после разрешенного пикета сотрудниками РУБОП были задержаны активисты НБП и отправлены в отделение милиции - для "выяснения личности" (хотя все имели при себе паспорта). Там с ними побеседовали сотрудники УБОП и ФСБ: интересовались планами политической деятельности. Каждого участника мероприятия сфотографировали.

При подобных же обстоятельствах были задержаны два активиста НБП в Оренбурге, они так же были доставлены в отделение милиции "для установления личности", где с ними провел "воспитательную беседу" старший лейтенант УФСБ Андрей Балабанов.

В Ярославле сотрудники милиции попытались проникнуть в квартиру ярославского анархиста Дмитрия Г. и побеседовать с ним как с "лидером ярославских антиглобалистов". В тот же день в милицию на беседу пригласили бывшего анархиста Антона Дымова. На "беседу" А. Дымов не пошел, но его родители выяснили, что от их сына хотят получить информацию о "ярославских антиглобалистах". Родителям Дымова намекнули, что действуют по указанию "сверху".

Вызывали "для беседы" в управление по борьбе с терроризмом местного УВД и координатора владимирского регионального отделение Объединенного гражданского фронта (ОГФ) Алексея Шляпужникова. Следователь хотел получить от Шляпужникова все документы, связанные с деятельностью организаций. Шляпужников рассказал также, что за неделю до этого его остановили два человека, которые предъявили удостоверения сотрудников областного управления ФСБ, и предложили сесть в машину для короткой беседы. В ходе беседы задавались те же вопросы, что и в УВД: просили предоставить списки, документы, раскрыть источник финансирования, сообщить о дальнейших планах.

В Перми несовершеннолетнюю активистку Анархо-экологического сопротивления Алену Лаптеву за участие в пикете поставили на учет в комиссию по делам несовершеннолетних. Заседание комиссии происходило в кабинете главы администрации Свердловского района Перми. Заместитель главы Свердловской администрации Светлана Попыванова заявила: "Мы рассматриваем дело более с точки зрения морали, а не закона..."

Участие милиции в незаконных задержаниях и налетах на частные квартиры под надуманными предлогами (то поиск террористов, то проверка паспортного режима) при оперативном руководстве сотрудников ФСБ прямо повторяет практику советских времен.

"Это колокольчик для многих из нас. Скоро, если так пойдет, будут всех на квартирах забирать" - заметил в этой связи Юрий Джибладзе, президент Центра развития демократии и прав человека.

Кажется, даже наметился путь переноса подобной практики от "радикалов" к вполне респектабельным оппонентам власти - через политическую молодежь.

Что касается НБП, на которой эта практика была опробована - власти, кажется, намерены подавить ее активность самими жесткими мерами: 20 декабря группа национал-большевиков (около 30 человек), осуществила ненасильственный захват здания Никулинского суда Москвы, где проходил процесс над 39 нацболами-"декабристами". В отношении одного из активистов, Дмитрия Васильева, возбуждено уголовное дело по ст. 318 УК РФ, "насилие в отношении представителя власти", предусматривающей до 5 лет лишения свободы. Д.Васильев заключен под стражу.

Заметно участившиеся случаи грубого милицейского давления на политические организации свидетельствуют о возрождении советской практики борьбы с инакомыслящими, когда операция КГБ прикрывалась, например, "проверкой паспортного режима".


Комментарии экспертов

Лев Левинсон, Институт прав человека, Институт общественных экспертиз

Наверняка факторов много, но основной на виду: милицию поставили под сапог ФСБ. Нургалиев - действующий генерал ФСБ, прикомандированный к милиции, по сути. Не стоит об этом забывать. С советских времен и всю сложную эпоху перестройки у нас МВД возглавляли более независимые люди, такого смешения не происходило. А здесь управление МВД поручено одному из руководителей ФСБ.

Борис Дубин, ведущий научный сотрудник Левада-центра:

Действительно, нынешнее государство все больше полагается на полицейский порядок, а это означает, что полицейские функции практически растекаются, растворяются во всей структуре власти. И в этом смысле власть все больше срастается с милицией, с очевидно не являющимся независимым судом, а во многих случаях - и с прокуратурой. Которую, как показывают дела последнего года, все активнее используют для уничтожения политических противников.

Владимир Львович Римский, заведующий отделом социологии Фонда ИНДЕМ:

Я тоже знаю о таких случаях, но говорить о какой-то системе, к сожалению, не могу - для этого, опять же, нужен мониторинг, нужны исследования. Но оценку можно дать примерно такую: поскольку милиция как ведомство является лоббистом своих интересов, идет, как всегда, некий торг. Для того чтобы им продвигать свой интерес, им нужно отвечать на интересы других органов, служб. Естественно, что происходит определенное сотрудничество и с ФСБ, и с прокуратурой, и с судами. В принципе, это нормально, когда правоохранительные органы работают согласованно. Но здесь возникает другой вопрос: на что направлена эта деятельность? Соглашусь, что вообще-то это нарушение прав граждан, поиск криминальных проявлений там, где их нет, а с другой стороны, это неумение защитить от реальных криминальных элементов.

Ситуация осложняется год от года, а методы остаются во многом старыми. Я не вижу ничего предосудительно в милицейской беседе с радикально настроенными молодыми людьми. Если они согласились прийти в милицию, если каких-то особых юридических последствий нет. Но, как правило, их приводят как бы для проверки документов. Не вполне добровольно. Получается, что это некая провокация.

И, конечно же, неадекватна реакция на митинги, пусть и радикальных, молодежных группировок. Ситуация с НБП, на мой взгляд, совершенно ненормальная. Сама по себе деятельность милиции, ФСБ и прокуратуры формирует у них своеобразную субкультуру. Это протестная культура, в которой обязательно нужно проявить свое противостояние государству целиком, обязательно посидеть либо в тюрьме, либо в колонии, тогда ты становишься настоящим революционером, и т.д. Мне лично очень жаль таких молодых людей. Но, с другой стороны, я понимаю, на что это реакция. Это как раз реакция на такие провокации, совершенно неадекватное отношение к ним правоохранительных органов.

Никто не пытается разобраться, что на самом деле происходит, что это за движение и чего они добиваются. А ведь, если внимательно посмотреть, то видно, что НБП - это ненасильственные методы. У них идеи, неприятные, может быть, не только государству, но и многим гражданам. Но есть разные методы снятия противоречия. Деятельность правоохранительных органов, наоборот, эти противоречия углубляет.

При этом, мне кажется, оставляются без внимания другие, более реальные угрозы. Это, естественно, национализм, в том числе и в проявлениях через скинхедов, и это, фактически, уже немотивированное насилие, когда невозможно доказать, что это национализм или другая какая-то идеология повлияла на поведение обычных молодых людей. И вот что интересно: именно в этой ситуации правоохранительные органы говорят, что это какие-то отдельные проявления, что-то единичное, и, соответственно, наказания такие же. Но самое главное, что никакой борьбы с этим явлением просто не нужно - оно, якобы, не массовое, не сознательное.

НБП открыто декларирует свою идеологию, в том числе и в части, которая противоречит определенным положениям Конституции. Можно даже говорить о стремлении к насильственному свержению политического режима. Но их реальная деятельность, на мой взгляд, менее опасна по сравнению со скинхедами или с нападением на синагогу.