22 июля 2024 года МВД России разместило на Федеральном портале проектов нормативных правовых актов проект указа президента «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации». При этом предлагается признать утратившим силу президентский указ № 344 от 29 мая 2020 года «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года».
В проекте новой стратегии, призванном учесть особенности политической обстановки и законодательные изменения последних лет, трансформации подвергнуты некоторые основные понятия, на которые опирается документ.
Определения понятий «экстремистская деятельность (экстремизм)», «терроризм», «идеология насилия», «радикализм», «экстремистская идеология» остались такими же, как в предыдущей стратегии. А вот в определении «проявлений экстремизма», к которым отнесены противоправные действия по мотивам ненависти или вражды, теперь указано, что имеются в виду мотивы «политической, идеологической, расовой, языковой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы или представителей органов публичной власти». Отметим, что мотив ненависти или вражды к представителям власти в существующем законодательстве не фигурирует. К экстремистским проявлениям были отнесены и противоправные действия, «направленные на умышленное искажение истории, реабилитацию нацизма».
Список основных понятий пополнился «ксенофобией» и «русофобией». Ксенофобия определяется как «проявление ненависти, неприязни или нетерпимости в отношении определенных социальных групп и общностей людей, а также к их отдельным представителям», а русофобия — как «неприязненное, предвзятое, враждебное отношение к гражданам России, к русскому языку и культуре, выражающееся в том числе в агрессивных настроениях и действиях со стороны отдельных представителей и политических сил, а также дискриминационные действия со стороны властей недружественных России государств».
В стратегию включено и определение «финансирования экстремистской деятельности»: под ним подразумевается «оказание финансовых услуг либо предоставление или сбор денежных (в наличной или безналичной форме) или материальных средств с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки или совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направленности, либо для финансирования или иного материального обеспечения лица в целях совершения им хотя бы одного из этих преступлений, для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации».
Упоминая среди субъектов противодействия экстремизму органы местного самоуправления, авторы стратегии оговаривают для них и возможность привлечения к этой борьбе «институтов гражданского общества, в том числе социально ориентированных некоммерческих организаций и физических лиц».
В главе об основных источниках угроз экстремизма в современной России наиболее опасным проявлением экстремизма назван терроризм, «представляющий глобальную угрозу международному миру и безопасности», впрочем к таким проявлениям, как и в предыдущей редакции стратегии, отнесено разжигание социальной, расовой, национальной или религиозной розни.
Авторы документа подробнее, чем раньше описывают разнообразные внешние угрозы России со стороны «некоторых иностранных государств», которые для дестабилизации обстановки в России и нарушения ее территориальной целостности используют самые разные средства, причем отмечается «усиление подобной вредоносной активности с задействованием иностранных или международных неправительственных организаций». В стратегии говорится, что ряд государств не только содействует экстремистским и террористическим группировкам, но и использует «цветные революции» (которые «включают в себя скоординированные извне действия, направленные на смену неконституционным путем существующей системы власти в стране с помощью искусственно созданной политической нестабильности». Эти государства также предпринимают противоправные посягательства на культурно-историческое наследие Российской Федерации, способствуют фальсификации мировой истории, пересмотру взглядов на роль и место России в ней, в том числе «предпринимают усилия по «фальсификации роли и вклада СССР в победу над гитлеровской Германией и милитаристской Японией», «возрождению идей нацизма и фашизма, активизации идей реваншизма, героизации нацистов и их пособников», содействию «опасному росту экстремистского и террористического потенциала преступных группировок, разделяющих человеконенавистническую идеологию нацизма и неонацизма». Отмечается также, что «некоторыми государствами экстремизм и терроризм используются в качестве средства для ведения “гибридных войн” против внешнеполитических противников и достижения своекорыстных геополитических целей, в том числе за счет вмешательства во внутренние дела других государств с целью дестабилизации общественно-политической обстановки, нарушения территориальной целостности других государств или развязывания в них гражданских войн, провоцирования государственных переворотов, а также создания обстановки “контролируемого хаоса” в отдельных регионах мира».
Украинский кризис, по мнению авторов стратегии, используется недружественными государствами для развязывания гибридных войн против России и «разжигания агрессивных русофобских настроений в мире».
Одной из ключевых задач названа «ликвидация источника угроз экстремистского характера, исходящих с территории Украины», а также «предотвращение проникновения различных экстремистов и неонацистов на российскую территорию», поскольку они «поощряют преступные действия, включая диверсионно-террористические акты в отношении гражданских объектов и физических лиц на территории России, путем вовлечения в эти преступления российских граждан».
Описывая внутренние угрозы, авторы стратегии подробнее останавливаются на угрозах межэтническому и межрелигиозному миру в стране и ее территориальной целостности. Деятельность экстремистских организаций, по их мнению, в частности, направлена на «инспирирование сепаратистских проявлений на почве межнациональных (межэтнических) конфликтов в отдельных субъектах Российской Федерации, обусловленных их историческими и социально-экономическими особенностями, которые могут привести к дезинтеграции государства и нарушению единства российского общества». Подробнее, чем раньше, говорится о негативном влиянии на межэтнические и межрелигиозные отношения «неблагоприятной ситуации с противоправной деятельностью мигрантов», которая «нарушает исторически сложившийся межрелигиозный баланс в ущерб безопасности российского государства»; трудовые мигранты, утверждается в документе, «вовлекаются в деятельность экстремистских и террористических организаций, сами активно распространяют радикальные идеи, участвуют в несогласованных с органами исполнительной власти массовых акциях».
Заметно расширился перечень задач государственной политики разных направлений в сфере противодействия экстремизму и мер по ее реализации.
В области законодательной деятельности новой задачей стало «совершенствование механизмов противодействия противоправной
и антироссийской деятельности иностранных или международных неправительственных организаций, в том числе признанных нежелательными на территории Российской Федерации».
В сфере правоохранительной деятельности прописана реализация мер, направленных «на профилактику и противодействие распространению экстремизма, неонацизма и украинского национализма», при этом особое внимание должно быть уделено «территориям новых субъектов Российской Федерации». Предполагается также «создание банка данных на лиц, выехавших за пределы Российской Федерации для участия в экстремистских организациях, а также для прохождения обучения в иностранных центрах недружественных государств».
В области государственной национальной политики оговаривается мониторинг «деятельности иностранных и международных неправительственных организаций, подконтрольных им российских некоммерческих организаций в целях противодействия их деструктивной деятельности на территории Российской Федерации», выявление и пресечение «инспирирования “цветных революций”», мониторинг межнациональных (межэтнических) и территориальных конфликтов, «приводящих к сепаратистским проявлениям на соответствующих территориях».
Значительно вырос перечень мер, которые предполагается осуществить в области государственной миграционной политики. С одной стороны, речь идет об ужесточении условий пребывания иностранцев в России: о «совершенствовании миграционного законодательства, в том числе в части повышения требований к кандидатам на приобретение вида на жительство и гражданства», «повышении эффективности мероприятий по использованию механизма признания нежелательности пребывания» иностранцев и лиц без гражданства на территории России, «принятие мер, направленных на прекращение приобретенного гражданства» «за совершение преступлений экстремистской направленности и террористического характера». С другой стороны, в документе прописаны разнообразные профилактические меры по пресечению распространения экстремистской идеологии в среде мигрантов, а также «развитие программ социальной и культурной адаптации иностранных граждан (испытывающих сложности в адаптации, обусловленные особенностями их культуры и привычного жизненного уклада, а также иными факторами) в Российской Федерации и их интеграции в общество, привлечение к реализации и финансированию этих программ работодателей, принятие мер по обучению мигрантов и их детей русскому языку, истории России и основам законодательства». Из тезиса о необходимости информационного освещения миграционной политики выпало упоминание «противодействия распространению в информационном пространстве вызывающих в обществе ненависть и вражду ложных сведений о миграционных процессах».
В список мер, которые следует принимать в области государственной информационной политики, авторы стратегии добавили «создание единой базы данных с целью предиктивной аналитики явлений экстремизма», с данными из интернета «об активности, публикациях экстремистского характера в онлайн-среде», «проведение научных исследований, направленных на разработку и внедрение технологий искусственного интеллекта в деятельность по мониторингу, в том числе путем потокового анализа, деанонимизации участников экстремистской деятельности» в интернете, а также «внедрение российских технологий для обеспечения целостности, конфиденциальности, аутентификации и доступности передаваемой информации и процессов ее обработки». Предполагается использовать интернет для «создания негативных социальных установок в обществе в отношении участников экстремистских организаций путем сбора и опубликования информации в отношении последствий их насильственных действий», и размещения агитационно-пропагандистских и повышающих правовую грамотность материалов, направленных на противодействие идеологии экстремизма, созданных объединенными усилиями «общественных, негосударственных, некоммерческих, религиозных, научных организаций».
В сфере молодежной политики предлагается стимулировать «научные исследования по изучению исторических фактов и социальных закономерностей становления радикальных и экстремистских течений, описание в научных целях процессов распространения и пропаганды экстремистских и деструктивных взглядов и идей», «повышение навыков реагирования на деструктивное поведение подростков», «целенаправленную работу учителей и психологов по формированию здорового психологического климата в учебном коллективе с обеспечением достаточного уровня социализации всех учащихся», а также разработку и реализацию «индивидуальных программ социально-педагогического сопровождения обучающихся “группы риска”». Предлагается широкий спектр профилактических мероприятий для «обучающихся образовательных организаций, подверженных влиянию экстремистской идеологии, и членов их семей» «с привлечением к указанной работе представителей религиозных, общественных и спортивных организаций». Авторы документы считают, что подростков нужно больше занимать в свободное от учебы время. Помимо спортивных мероприятий предполагается проводить лагеря школьного актива и профильные студенческие лагеря «с участием представителей отрядов охраны правопорядка», а также привлекать молодежь к «благоустройству воинских захоронений, мемориалов, памятников и обелисков воинской славы», к оказанию социальной помощи ветеранам Великой Отечественной, войн в Афганистане, Сирии, СВО «и других военных конфликтов», а также к помощи семьям погибших военных, к «шефству над лицами, нуждающимися в реабилитационной и паллиативной помощи».
В области государственной культурной политики предлагается привлечение институтов гражданского общества и социально ориентированных некоммерческих организаций, в том числе в рамках грантовых программ, «к участию в работе по недопущению (минимизации) экстремистских проявлений путем осуществления поддержки творческих проектов, направленных на укрепление общероссийской гражданской идентичности», а также оказание господдержки созданию художественных произведений, направленных против вовлечения граждан в деятельность «деструктивных организаций». Специальные меры в области культуры должны быть направлены на «противодействие пропаганде идей фашизма и неонацизма» и особенно «деятельности украинских радикальных структур» путем распространения соответствующих информационных материалов, «раскрывающих их преступную сущность», а также на «гармоничную социокультурную интеграцию в российское общество» присоединенных территорий и переселенцев с этих территорий, «в целях предотвращения ухудшения общественно-политической обстановки».
В области международного сотрудничества предполагается «организация взаимодействия» с площадками, которые названы «перспективными для международного сотрудничества», а именно ООН, БРИКС, СНГ, ОДКБ, ШОС, АСЕАН, «и другими межгосударственными объединениями и международными организациями по вопросам противодействия экстремизму и терроризму при активном участии России». При этом оговаривается «недопущение двойных стандартов в области противодействия экстремизму и использования профильного международного сотрудничества в качестве инструмента реализации политических и геополитических целей, в том числе для навязывания псевдоуниверсальных подходов на данном направлении». России следует продвигать политико-дипломатические и иные меры по противодействию «использованию террористических и экстремистских группировок в качестве инструмента геополитики и вмешательства во внутренние дела других государств, подрыва их безопасности», «возрождению нацизма, неонацизму, их героизации, а также применению неонацистских подходов во внешней и внутренней политике ряда государств», «зарубежному вмешательству во внутренние дела Российской Федерации, в том числе направленному на дестабилизацию общественно-политической обстановки». Надлежит принять меры, направленные на «корректировку образовательных программ, реализуемых образовательными организациями, расположенными в странах Закавказья и Центрально-Азиатского региона, в части недопущения распространения идеологии русофобии, экстремизма, терроризма и национализма».
В документе перечислены основные результаты реализации предыдущей стратегии, охватывавшей 2014–2025 годы. К ним, среди прочего отнесены: «расширение перечня и конкретизации деяний связанных с экстремизмом; усиления административной и уголовной ответственности за проявления экстремизма, а в некоторых случаях ее смягчения», установление ответственности за финансирование экстремистской деятельности, посягательство на территориальную целостность России, дискредитацию использования вооруженных сил России и распространение заведомо ложной информации об их использовании, призывы к введению санкций в отношении России, а также введение запрета на публичное демонстрирование экстремистской атрибутики или символики.
Утверждается, что «принятыми мерами удалось переломить тенденцию увеличения количества ежегодно регистрируемых преступлений экстремистской направленности». При этом, как указывают авторы документа, «за последние 10 лет правоохранительными органами выявлено почти 12 тысяч таких преступлений»: к уголовной ответственности привлечено около девяти тысяч лиц, в судебном порядке запрещена деятельность более 70 экстремистских организаций, «функционирование свыше 170 иностранных структур признано нежелательным», больше трех тысяч «материалов радикального характера признаны экстремистскими».
Среди практических действий, осуществленных внутри страны, упоминаются комплексные меры по снижению уровня экстремистских угроз, в том числе связанных СВО и недопущению «совершения экстремистских акций, а также иных противоправных деяний со стороны мигрантов, в том числе выехавших с Украины».
К достижениям на международной арене отнесено принятие конвенции ШОС по противодействию экстремизму.
Упомянуто и проведение мероприятий «по сковыванию антигосударственной деятельности иностранных неправительственных и международных организаций», а также межведомственных скоординированных мероприятий «по подрыву каналов финансирования экстремистской деятельности со стороны различных международных организаций и фондов, поддерживающих так называемых перспективных носителей протестного потенциала и реализацию в России сценариев “цветных революций”».
В соответствии с общими идеями расширен перечень целевых показателей для новой стратегии: вместо четырех их стало 16, среди них разнообразные показатели борьбы с распространением разнообразного контента в интернете, количество новых иностранных агентов и нежелательных организаций, каналов финансирования экстремизма, число выявленных межэтнических и межрелигиозных конфликтов, количество правонарушений и преступлений экстремистской направленности совершенных иностранцами и др.
Отметим, что если в предыдущей стратегии говорилось, что она является «документом стратегического планирования», то в предложенном документе указано, что его положения «обязательны для выполнения всеми органами государственной власти Российской Федерации и органами местного самоуправления и являются основой для разработки и корректировки соответствующих государственных, ведомственных и региональных программ и планов».
