29 апреля 2013 года в Женеве в Совете прав человека ООН состоялись слушания по Универсальному периодическому обзору Российской Федерации. На приуроченном к слушаниям мероприятии "Беспрецедентные репрессии в отношении религиозных меньшинств и НКО в России" выступил директор Центра "Сова" Александр Верховский. Его речь была посвящена проблемам "антиэкстремизма" и новых законов, касающихся не только религиозных, но и прочих НКО, а также вопросу защиты чувств верующих.
Антиэкстремистское законодательство остается в России большой проблемой, сообщил Верховский. Главная трудность – в широте определения понятия экстремизма. Не меньше вопросов вызывает и отсутствие ясных критериев и процедур для того, чтобы доказывать виновность в этих делах. Публично это объясняется необходимостью специальных мер для защиты безопасности. Так, Верховный суд запретил целый ряд организаций как террористические или экстремистские, как правило, не приводя в решении адекватных аргументов в пользу такого запрета. Суды полностью доверяют органам следствия, особенно если это ФСБ. Наиболее яркий пример – запрет в 2008 году "Нурджулар". Но и "Хизб ут-Тахрир" признана в России экстремистской неправильно, что не дает теперь возможности расследовать ее реальную деятельность. Федеральный список экстремистских материалов – уникальный для Европы механизм – неэффективен по определению, зато процедура запрета и внесения текстов в список крайне проста. Как результат, в России запрещены трактат аль-Газали, обычные учебники по исламу и т.д.
К тому же репрессии по отношению к различным группам не прекращаются, подчеркнул докладчик. Однако в этой области нет стабильного тренда, поскольку правоприменение довольно хаотично. Мы считаем, добавил Верховский, что только в 2012 году неправомерно были осуждены по обвинениям в возбуждении ненависти, в публичных призывах к экстремистской деятельности, в участии в запрещенных организациях политические активисты самых разных взглядов, мусульманские проповедники из организации "Таблиги джамаат", издатель мусульманской литературы Айдар Хабибуллин и другие. В 2011 году были осуждены 9 человек за распространение книг Саида Нурси, а также два человека, просто резко критиковавшие Русскую православную церковь.
Как правило, обвинение не способно доказать мотив религиозной ненависти или возбуждение религиозной ненависти. Это зачастую происходит потому, что такого мотива и таких действий не было, объяснил Верховский. Например, в деле панк-группы Pussy Riot суровый и несомненно политизированный приговор за недостойное поведение в храме был основан именно на том, что мотивом этого поведения была ненависть к христианам, но ничего подобного доказать не удалось.
Директор Центра "Сова" напомнил, что в 2009 году Россия по итогам Универсального периодического обзора отвергла рекомендацию пересмотреть антиэкстремистское законодательство, но с тех пор о необходимости его пересмотра заявляли и Венецианская комиссия Совета Европы, и Омбудсмен России, и выразил надежду, что законодательство будет серьезно пересмотрено, чтобы сфокусировать его на действительно опасных деяниях, прямо или косвенно связанным с насилием.
Тем не менее, заявил Верховский, пока ситуация в этой сфере скорее ухудшается. Дело Pussy Riot использовано как повод для предложения законопроекта о криминализации оскорбления чувств верующих. Этот законопроект, принятый в первом чтении, предполагает, что преступлением является даже "оскорбление убеждений" как таковых, что идет вразрез с Конституцией России и международным правом. Законопроект вызвал критику, в том числе со стороны Верховного суда. Депутаты утверждают, что законопроект будет смягчен, но пока уверенности в этом нет.
Репрессивным может стать и закон, принятый в феврале 2013 года в первом чтении. Он основан на местном законе, принятом в Республике Татарстан, который дает региональным властям право "устанавливать требования к религиозному образованию служителей и религиозного персонала", рассказал А. Верховский.
К религиозным организациям предъявляется требование, чтобы их священнослужители и руководители получали религиозное образование только в России. Очевидно, что этот закон направлен против имамов, получивших образование в арабских странах, так как их всегда подозревают в связях с опасными группами, и иногда так это и есть. Но очевидно и то, что такое требование непропорционально, не говоря уже о том, что законодатель забыл о многих других религиях, например – католиках или иудеях, которые тоже не имеют своего образования для священнослужителей в России. Тот же законопроект запрещает быть членами и участниками религиозных организаций осужденным за экстремистскую деятельность. Но в религиозных организациях, как правило, нет списков членов, и понятие "участие" является очень неопределенным. Очевидно, что этот закон, если он будет принят, приведет к многочисленным злоупотреблениям.
Директор Центра "Сова" подверг сомнению утверждение, что неудачные формулировки законов могут быть исправлены в ходе правоприменения. Примером обратного, по его мнению, является применение известного закона об НКО как иностранных агентах. Низкое качество этого закона приводит к многочисленным проблемам.
Главная проблема закона – определение политической деятельности, заметил Верховский. В результате политической деятельностью называется практически любая деятельность, включая противодействие коррупции, контроль за соблюдением законов полицией и даже помощь детям, больным муковисцидозом. Примерно десятку НКО предписано зарегистрироваться как иностранным агентам. Основой для предупреждений стали массовые проверки НКО. Проверено более 2 тысяч НКО, часть из них – религиозные: Свидетели Иеговы, католики, православные и т.д. Хотя по закону религиозные организации заведомо не могут быть иностранными агентами. То есть это все равно скорее кампания запугивания.
Кроме того, А. Верховский упомянул и будущее правоприменение по "анти-Магнитскому закону", вступившему в силу с 1 января этого года, согласно которому, если финансирование не просто иностранное, но американское (в том числе от частных лиц), то при наличии политической активности НКО должны быть сразу приостановлены. В этом законе религиозные организации не являются исключением, добавил он. А также применение нового вида статьи УК о государственной измене, расширенной в прошлом году. Теперь в ней речь идет не только об угрозе "внешней безопасности", но об угрозе любой "безопасности". Что это за "безопасность", остается только догадываться, заключил Директор Центра "Сова".
