6 июня 2005 г. в интернет-журнале "Новая политика" была опубликована статья Анастасии Митрофановой "Перспективы радикальных националистических движений в России". Автор пытается проанализировать причины, которые в ближайшей перспективе делают невозможным появление в России массовой национал-радикальной организации, способной претендовать на политическую власть.

В качестве объекта исследования автор выделяет ту часть националистически настроенных оппозиционных движений, которые понимают национализм, как основу создания русского этнонационального государства ("Русской республики") (в отличие от тех, кто видит миссию русского народа в создании континентальной империи).

А.Митрофанова условно разделяет их на три группы:

- Военизированные националистические организации, копирующие идеологию и атрибутику европейского неонацизма.

- Военизированные националистические организации, основанные на идеологии православного фундаментализма.

- Невоенизированные националистические организации, ставящие своей целью приход к власти или влияние на власть.

Первые две группы - это организации, не стремящиеся к политической власти и реальзации каких либо программ. "Это скорее клубы по интересам, где единомышленники могут собраться и провести время". Они отличаются сплоченностью, но не имеют политической перспективы из-за крайней узости социальной базы.

Неонацистские группировки малоперспективны из-за того, что, по мнению автора, "сама идеология являются полностью чуждыми русскому массовому сознанию... Расистская идеология чужда массовому сознанию русских, в котором присутствует напряженное сознание собственной глобальной миссии и нет представления о других этносах как о "низших". Соответственно, приверженцами подобной идеологии становятся либо очень молодые люди (лет 14-18), которые "еще не вросли в национальную традицию", либо люди, крайне отчужденные от общества и намеренно его эпатирующие.

Столь же чужд массам и радикальный национализм, связанный с православным фундаментализмом, также не сможет рассчитывать на привлечение многочисленных сторонников в обществе достаточно секулярном. Особенно если учесть, что для этих групп характерно не только большое внимание к обрядовости, но и довольно специфические религиозные пристрастия (фундаменталисты зачастую предпочитают не РПЦ, а более экзотические формы - единоверие, Русская Православная Церковь За Границей и т.д.). "Впрочем, фундаменталистских националистических организаций не так уж много: православие все же универсальная религия, и этнонационализм не является центральным элементом идеологии фундаментализма", - замечает А.Митрофанова.

Тем не менее, военизированные организации всегда могут рассчитывать на определенное количество сторонников, так как предоставляют молодежи возможности для занятий спортом, изучения боевых искусств и т.д. Особенно, при отсутствии реальной альтернативы для подростков из небогатых семей.

Автор считает, что ресурсная база для таких организаций довольно ограничена и в какой-то момент расширение влияния подобных группировок станет невозможным. Однако эти организации и не стремятся к этому. Фактически они являются не участниками политической жизни, а боевыми отрядами для поддержки более крупного и менее радикального движения.

Другое дело - невоенизированные организации, имеющих идеологические программы и надеющихся прийти к власти. Они остро нуждаются в массовой поддержке, но, по мнению А.Митрофановой, им это вряд ли удастся.

Во-первых, при необходимости массовой поддержки, задачу завоевания массы они перед собой не ставят. "Их лидеры полагают, что к власти можно прийти, если индоктринировать своей идеологией правящую элиту. Такая позиция вполне объяснима, учитывая сложившуюся в России политическую систему, из которой активность масс до самого недавнего времени просто выпадала. Широкое использование на выборах "политических технологий" и "административного ресурса" создали ложное впечатление, что собственно народ и его предпочтения вообще не имеют никакого значения в борьбе за власть. Однако все попытки "перевоспитать" элиту пока заканчивались одним: элита использовала тех, кто пытался реализовать за ее счет свои цели". Это заведомо проигрышная позиция - на своем поле элита "неизбежно победит и использует националистические лозунги для собственного укрепления (сделав их идеологическим "пряником" для масс, дополняющим "кнут" административного давления). Многие идеи этнонационалистов уже давно эксплуатируются элитой (например, антимигрантские чувства), но она никогда не пойдет на полную реализацию националистического проекта. Наивно надеяться на полный и искренний переход элиты на позиции этнонационализма в том виде, в каком их формулируют радикалы. Все идеологи, пытавшиеся пойти по этому пути, потерпели неудачу...Тем, кто действительно принимает решения, идеологические советчики не нужны. Они и сами разберутся, что им делать".

Во-вторых, слабой стороной подобных партий является чрезмерное внимание к "программам", к планам действий после прихода к власти. Однако для привлечения на свою сторону масс, детальные программы не нужны и даже вредны - поскольку лишают национал-радикалов свободы маневра, создают множество мелких конфликтных ситуаций, мешающих консолидации сторонников подобных организаций.

В-третьих, в последние годы укрепляется связь русских националистов с неоязычеством. Тактически, вероятно это правильно - неоязычники, как правило люди активные и нонконформистски настроенные, не боящиеся эпатировать общество. Однако круг неоязычников крайне узок и вряд ли расширится, а, по мнению А.Митрофановой, если национал-радикалы "хотят завоевать массовую поддержку в России, им следовало бы всячески затушевывать свое родноверие и исповедовать вместо него воинствующее православие. При этом вполне допустимо комбинировать православие с язычеством, утверждать, что язычество - истинное православие и т.д. В свое время именно эта тактика стала одной из составляющих успеха Русского Национального Единства. Главное, чтобы слово "православие" было крупными буквами написано на знамени движения. В конце концов, большинство населения России не настолько хорошо знакомо с православием, чтобы отличить националистическую версию от канонической. Однако то же самое большинство убеждено, что только православие - истинно русская религия".

В-четвертых, сама идея Русской республики, за которую ратуют эти организации предполагает разрыв с двумя идеологическими традициями - имперской и идеи славянского братства. Между тем, "обе традиции являются исторической частью русского массового сознания и чтобы их оттуда изъять, националистам потребовались бы десятилетия пропаганды с использованием всех ресурсов государства".

Все эти проблемы хорошо видны на примере одной из наиболее известных радикально-националистических организаций, ориентированных на легальную борьбу за власть - Национально-державной партии России. По мнению А.Митрофановой, в настоящее время эта организация не более перспективна, чем все остальные подобные организации, особенно, если учесть внутренне неустойчивую структуру партии.

"Вывод, таким образом, можно сформулировать следующим образом: в настоящий момент в России нет радикально-националистических организаций, способных обеспечить себе массовую поддержку и хотя бы на шаг продвинуться к завоеванию власти. Более того, сама специфика данной идеологии делает появление такой организации в обозримом будущем маловероятным", - завершает свою статью А.Митрофанова.