Мы уже комментировали принятое 8 июля в третьем чтении расширение определения экстремизма (см. там же полный текст закона).

С ним связаны и принятые 8 июля в первом чтении поправки в избирательное законодательство, которые, если они станут законом, создадут почти неограниченные возможности для произвола.


Но начать стоит с принятых 5 июля в третьем чтении антитеррористических поправок.

Антитеррористический пакет, принятый 5 июля, оказался не так страшен, как мы опасались: понятие "оправдание терроризма" может и не стать легальным инструментом неограниченной репрессии. Во втором (оно же третье) чтении в добавленной ст. 205-2 УК (Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма) было сделано примечание:

"В настоящей статье под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании".

Таким образом, "оправдание" в более широком, бытовом, смысле этого слова не будет уголовным преступлением. Можно предположить, что оно не будет рассматриваться как запрещаемое деяние и вне Уголовного Кодекса, т.е. в законах "О противодействии экстремистской деятельности" и "О средствах массовой информации", где "оправдание терроризма" теперь присутствует. Но в этих законах аналогичной оговорки нет, так что нет и уверенности в вышесказанном.


8 июля, среди прочих поправок в закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" первой идет следующая:

"Гражданин Российской Федерации, в отношении которого вступившим в законную силу обвинительным приговором суда установлено, что в его действиях содержатся признаки экстремистской деятельности и в отношении которого до дня регистрации не погашена или не снята судимость, не может быть зарегистрирован в качестве кандидата".

Эта поправка направлена на то, чтобы не допустить к выборам тех, кто уже осужден за экстремистскую деятельность, и имеет хоть сколько-то реальные шансы на проведение эффективной агитации, не говоря уже о победе на выборах.

На самом деле, сейчас людей с уголовными судимостями по преступлениям с установленными судом "признаками экстремистской деятельности", довольно мало, какую бы то ни было агитацию способны вести не все они, и по отношению к подавляющему их большинству отстранение от выборов представляется совершенно не чрезмерной мерой. Хотя по мере расширения определения экстремизма количество отстраняемых таким образом граждан будет увеличиваться, причем преимущественно за счет тех, чьи высказывания или действия не являются реально общественно опасными.

Не зря в заключении Правового управления Думы эта поправка ставится под сомнение:
"Данное положение требует дополнительного обоснования с точки зрения соразмерности предлагаемых ограничений конституционно значимым целям (см. статьи 32 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации) ".

Сомнения (в т.ч. и у Правового управления) вызывает также идея (ст.1, п. 5д законопроекта) расширить список оснований (в ст.38 Закона вводится новый пункт - 24к-1) для отказа в регистрации кандидата за счет злоупотреблений свободой слова, допущенных ранее (в срок не более того, на который он намерен баллотироваться).

Сам по себе перечень злоупотреблений, содержащийся в Законе (в ст.56, п.1) является, по сути, открытым, так как завершается словами: "а также злоупотребление свободой массовой информации в иной форме, определенной законодательством Российской Федерации" (без этой фразы перечень злоупотреблений возражений не вызывает). Это означает, что в перечень запретных высказываний попадают и те, которые запрещены последними поправками в закон "О противодействии экстремистской деятельности" (если он будет подписан Президентом), т.е. включая "оправдание экстремизма" во всей широте его определения (включая, не стоит забывать, и само "оправдание экстремизма", что создает дурную бесконечность "экстремистов").

Эти поправки и так уже решительно расширяют суть существовавших ограничений избирательных прав. Рассматриваемым же проектом вносится идея применить эти широкие запреты задним числом; применительно к выборам в Думу - на 4 года назад до момента регистрации кандидата. (Закон не будет иметь обратной силы и не будет применим к высказываниям, сделанным до вступления всех нынешних поправок в силу, т.е. для ближайших выборов зона особо строгого контроля высказываний начнется не с начала кампании, как было до сих пор, но и не за 4 года, а примерно с этой осени.)

Отметим, что для отказа в регистрации кандидата не требуется, чтобы он был осужден за уголовное преступление. Достаточно того, чтобы суд (по иску, например, избиркома) признал какое-то высказывание экстремистским по существу, а это происходит в административном процессе, так как далеко не всякое экстремистское высказывание подпадает под действие УК.

Более того, согласно законопроекту (ст. п. е), в закон вводится норма (в той же ст.38 Закона еще один новый пункт - 25и-1), согласно которой всему списку может быть отказано в регистрации, если один кандидат нарушил ту же ст.56 п.1 закона, т.е. допустил "экстремистское высказывание".

Эти нововведения (как и некоторые другие) вызвали открытое возмущение даже у главы ЦИКа Александра Вешнякова.

Второе чтение законопроекта состоится уже осенью; срок для внесения поправок - месяц. Т.е. с наступлением на избирательные права пока нет той спешки, с которой проводились только что поправки в антиэкстремистский закон. Но, быстро или медленно, если законопроект будет принят, то - особенно в сочетании с этими поправками - будет создан весьма эффективный механизм отсечения от участия в выборах едва ли не любого кандидата.

И при достигнутом уровне расплывчатости определения "экстремизма" можно уже не сомневаться, что уж если не любой кандидат, то любой список на любых выборах сможет быть снят без особых затруднений.

Пока, кроме Вешнякова, официально высказался только думский Комитет по делам общественных объединений и религиозных организаций - он не усмотрел в законопроекте ничего дурного.