Мы предлагаем вашему вниманию краткие соображения Центра "СОВА". Они не претендуют на полноту и тем более окончательность и вызваны к жизни теми предложениями, с которыми на днях выступило Московское бюро по правам человека.

В соответствии с нашей специализацией, мы не беремся комментировать предложения в сфере противодействия мошенничеству или распространению детской порнографии, а сфокусируем свое внимание на пропаганде расовой, религиозной и т.п. ненависти.

Но и применительно ко всей киберпреступности мы уверены, что предлагаемое МБПЧ расширение статей УК за счет "компьютерных" квалифицированных составов ряда преступлений неуместно: квалифицированный состав подразумевает более тяжкое преступление, но нет никаких оснований считать, что использование компьютера и интернета отягчает преступление. Чтобы преодолеть определенную пассивность правоохранительных органов в отношении киберпреступности, надо не придумывать очередные ужесточения УК, а готовить инструкции для следствия и, возможно, разъяснения Верховного Суда для судей. Для специфических компьютерных и сетевых преступлений в УК уже есть специальные статьи (которые, возможно, нуждаются в новой редакции).

Мы поддерживаем и считаем сейчас особенно актуальными положения, что к интернету не должно применяться право, разработанное для масс-медиа, и что провайдер (имеется ввиду хостинг-провайдер) должен отвечать в каком бы то ни было смысле только если он "был осведомлен или имел возможность быть осведомленным о содержании информации".

При этом следует принимать во внимание, что хостинг-провайдер - это, как правило, относительно небольшая организация, на серверах которой размещается огромное количество постоянно обновляемой информации. Провайдер не может сам отслеживать появление противозаконных материалов. Более того, ему часто затруднительно оперативно обрабатывать поступающие от людей и организаций заявления о нарушении правил хостинга (практически всегда включающих пункт о недопустимости размещения противозаконных материалов, так что никаких дополнительных прав для удаления/блокирования материалов провайдеру не требуется), так как во многих случаях вопрос о противозаконности материала (подозреваемого в контрафакте, детской порнографии или возбуждении расовой вражды) довольно спорен.

Мы полагаем, что соблюдение собственных правил, - это добровольно взятая на себя провайдером обязанность, и за само по себе нарушение правил он не должен нести административной и тем более уголовной ответственности. Систематическое нарушение правил должно быть предметом осуждения в интернет-сообществе, поводом для кампаний бойкота или иных общественных мер воздействия, но не для вмешательства правоохранительных органов.
Правоохранительные органы, найдя противозаконный, по их мнению, материал или получив о нем заявление от граждан, могут сами обращаться к провайдерам, и такие обращения можно сделать для провайдера приоритетными (да де-факто они и так приоритетны). В случае несогласия в оценке материала спор должен разрешаться в суде. Таких споров на практике будет не так уж и много, поэтому нет никакой необходимости в ускоренной процедуре рассмотрения, которую предлагает МБПЧ (и тем более нельзя вводить "упрощенную" процедуру: дела, связанные с интернетом, ничем не должны отличаться от других дел и права граждан не могут быть здесь специально ограничены).

Заявление МБПЧ обращается к важной теме международного сотрудничества в сфере борьбы с киберпреступностью. Не секрет, что сотрудничество это часто буксует, в основном - по причине плохой совместимости правовых систем. Вряд ли эту проблему удастся разрешить быстро.

Особенно это касается проблемы борьбы с пропагандой ненависти в интернете. (Не зря соответствующий протокол к Конвенции по борьбе с киберпреступностью весьма далек от вступления в силу.) Ограничения на свободу слова во всех странах различаются. Ээти различия имеют большое политическое значение и поэтому вряд ли могут быть существенно сглажены в обозримом будущем. Следует признать, что правовое сотрудничество возможно только на уровне "общего минимума" - публикаций, содержащих прямые и реальные угрозы, и побудительных инструкций по применению политически и идеологически мотивированного насилия. Впрочем, пока и в этой сфере эффективное международной сотрудничество является достаточно отдаленной целью. Чтобы к ней приблизиться, следует, по нашему мнению, на ней и сфокусировать усилия, не умножая межгосударственные споры по поводам заведомо трудно согласуемым.

Для дел о пропаганде ненависти очень важен критерий публичности такой пропаганды. Он важен как с точки зрения законодательства, где критерий публичности обязательно присутствует (в т.ч. и в российских законах), так и с точки зрения общественной, нравственной оценки высказываний.
Можно спорить о том, насколько публичным является высказывание в закрытом форуме. Ведь участников такого форума может быть очень много. Возможно, критерием является простота регистрации: если присоединиться может буквально каждый, это - публичное пространство, если же существует некий отбор, - частное. Несомненно, что любая общедоступная публикация в интернете является публичной.
Но есть и более сложный вопрос - насколько такие публичные высказывания в интернете действительно публичны. Несомненно, что для преступлений, суть которых состоит в распространении того или иного материала (будь то порнография или призывы к убийству), важен масштаб аудитории (наряду с другими обстоятельствами, конечно). Здесь никакой закон, наверное, не может установить четкий количественный критерий, но здравый смысл подсказывает, что высказывание в форуме, комментарий в блоге, запись на малопосещаемом частном сайте и т.п. трудно считать подлинно публичными высказываниями, настолько публичными, чтобы подлежать уголовной ответственности. Чтобы разрешить эту проблему, требуется, по нашему мнению, постановление Верховного Суда, разъясняющее, что применительно к интернету высказывание должно считаться публичным, только если оно адресовано достаточно массовой аудитории. Не стоит пытаться давать ориентировочные цифры, но стоит оговорить, что для определения необходимости административного и тем более уголовного преследования учитываться должны в совокупности и общественная опасность высказывания, и массовость его распространения.