Так может ли в это воскресенье повториться «Манежка»? Вряд ли. Во-первых, у спецслужб есть время, чтобы сыграть на упреждение. Полицию переведут на усиленный режим, с лидерами фанатских движений проведут беседы. Во-вторых, и это главное, Мирзаева, скорее всего, сегодня возьмут под стражу. Непосредственный повод исчезнет. Однако «национальная тема» останется, в том или ином виде она проявиться еще не раз. Потому что одними запретами ничего не решить. Это показывает и история с запрещенным ДПНИ.
- Запрет не означает, что эти люди, попавшие под него, куда-то исчезли, - говорит директор информационно-аналитического центра «Сова». Александр Верховский, - Те, кто собирался продолжать деятельность, перешли в организацию «Русские», объединившись с несколькими подобными организациями, преимущественно даже более радикального толка. И они, несомненно, продолжат действовать. Просто сейчас лето, это не так заметно. Единственный несомненный эффект, который имел запрет ДПНИ, таков. Те, кто еще не засветился в качестве членов этих публично действующих организаций, может быть, не будут в них вступать. Но это не значит, что они откажутся вовсе от какой-то деятельности, просто будут вести ее не публично.
Будет ли руководство организации «Русские» вести себя менее безобразно, чем вело себя руководство ДПНИ, трудно сказать. Извлекут ли они какой-нибудь урок? Я не уверен, потому что там состав даже более радикальный, чем был.
«СП»: - Получается, что положение по-прежнему тревожное?
- Ситуация стала лучше только в том смысле, что, слава Богу, стали меньше убивать. Это несомненный прогресс, но в основном достигнутый полицейским давлением. Однако само националистическое движение никуда не девается, потому что оно является выразителем неких довольно распространенных умонастроений, которые никуда не исчезают.
«СП»: - А как вы оцениваете регулярные разногласия внутри этого движения?
- Это нормально. Им ведь, в сущности, ни до чего договариваться и не надо. Если бы им, к примеру, нужно было пойти на выборы, тогда да, пришлось бы объединиться, выставить единый список. У них даже нет такой задачи. У них может быть задача – организовать относительно массовые мероприятия, для чего желательно некое единство. Но жанр их мероприятий таков, что даже это не очень требуется. Скажем, на «Русский марш» все равно приходят все подряд, вне зависимости от организации. Что еще регулярно проводится? Какие-нибудь пикеты. Но они очень маленькие. И там хоть одна организация будет, хоть три, количество от этого особо не изменится. Если организаторов станет в два раза больше, то участников от этого в два раза больше не станет.
«СП»: - Можно ли вообще говорить о них как о серьезной политической силе?
- Сейчас нет. Они потенциально являются серьезной политической силой. Сейчас они просто никак не могут обратиться к обывателю, не получается, а без этого невозможно стать значимой политической силой.
«СП»: - А почему не получается диалог?
- Я думаю, что мешает стилистика, национализм все-таки слишком маргинален. Поскольку это все выросло из скинхедской среды, это до сих пор очень чувствуется. И простому гражданину, даже если он изо всех сил не любит выходцев с Кавказа и вообще всех на свете, ему все равно рядом с этими парнями странно оказаться. Как только у них собирается какая-то группа людей без этих боевиков, то их оказывается так мало, что никак не удается к себе никого присоединить. Вот как раз более умеренные националисты проводили митинг под потенциально очень популярным лозунгом «Хватит кормить кавказцев». Но даже под этим, казалось бы, совершенно беспроигрышным слоганом все равно народ как-то не подтянулся. Возможно, потому что люди увидели, что митинг немногочисленный, я не знаю. Это какой-то тупик для националистического движения.
«СП»: - Может быть, тогда это вовсе не движение, нельзя его так назвать, слишком громко?
- Другого слова пока не придумали. В западных языках, в английском, в том числе, используют такой немного странный термин как «сцена». Ультраправая сцена, левая сцена, то есть сплав разнородных групп, которые образуют не полноценный политический сектор, а специфическую среду.
Бывают же маленькие движения, но это не значит, что они и завтра останутся таковыми. Скажем, народовольцы были совершенно невлиятельным движением. Вечно у них ничего не получалось, безнадежные неудачники, никак не могли увеличить свою численность, хоть убейся. А потом из них выросла огромная партия эсеров. На это ушло несколько десятилетий.
Так и с нацдвижением. Да, сейчас оно слабое. Но потенциально у него есть большой резерв роста, потому что их идеи, вроде бы, должны пользоваться поддержкой, судя по любым опросам, но вот не пользуются же. Удастся ли им этот барьер между собой и аудиторией преодолеть? В ближайшее время, явно нет. Сегодня все это выглядит довольно нелепо, а через 10 лет может оказаться иначе.
«СП»: А стоит ли их тогда запрещать, ведь новые организации тут же появляются?
- Государство должно преследовать деятельность, которая выходит за рамки допустимого. ДПНИ ведь не только за болтовню запретили. Это сигнал не этим людям, их никто не надеется перевоспитать, а сигнал другим. Если вы хотите создать националистическую организацию, без мордобоя, пожалуйста. Если у кого-нибудь это, наконец, получится, у нас появится националистическая партия. Пока просто ни у кого не получилось.
«СП»: - В националистических движениях есть и поклонники Гитлера, насколько они опасны?
- Как правило, буквальных последователей Гитлера почти не бывает. Даже люди, которых в Западной Европе назвали бы неофашистами, они о Гитлере вспоминают довольно редко. А вот этих людей, которых в любой европейской стране сочли бы неофашистами, их у нас в националистическом движении, к сожалению, большинство. И как раз более умеренные националисты являются явным меньшинством в этой среде. А основная масса – это как раз небольшие группы, которые разделяют жесткие расистские установки, ориентируются на соответствующие западноевропейские образцы. Это довольно печально.
