При расшифровке записи в тексте публикации были допущены ошибки. Центр "Сова" публикует текст интервью в исправленном виде.

Скандал, разразившийся между Россией и Таджикистаном после жесткого приговора российскому летчику, подстегнет ксенофобские настроения. Директор центра «Сова» Александр Верховский в интервью объяснил, почему решение о депортации таджикских мигрантов может обернуться бунтами гастарбайтеров и активизацией экстремистов.

— Александр, сегодня утром стало известно, что в ответ на приговор российским летчикам в Таджикистане ФМС решило депортировать больше сотни мигрантов, приехавших из этой страны. И есть подозрение, что на этом ведомство не остановится. Как вы считаете, это симметричный ответ?

— Ну, наши политики же сами сказали, что ответ будет несимметричный. Вообще это очень странная идея. Я думаю, что здесь одним выстрелом они решили убить двух зайцев — отомстить Таджикистану и попытаться "решить вопрос с засильем мигрантов". Про наших осужденных летчиков я особенно ничего не знаю, правомерно ли был вынесен приговор и т. д. Но в общем ясно, что тут российскому правительству хочется показать силу своим же гражданам. Показать, что они крутые, — это то, что им нужно. Тем более что нечасто находится такой повод.

— Но вот же недавно в США вынесли обвинительный вердикт по делу Виктора Бута. Почему же жестко реагировать в этом случае не стали, а Таджикистана не побоялись? Проще вводить жесткие санкции, когда чувствуешь силу?

— С Бутом побоялись, да. Демонстрировать величие проще с Таджикистаном, чем с США. Плюс это позволит несколько потрафить тем гражданам, которые обеспокоены "засильем мигрантов". Особенно когда сейчас стали говорить, что среди таджиков высокая преступность. Этого мы раньше от Ромодановского не слышали. Речи о том, что среди мигрантов в целом ужасная преступность, мы слышали не раз. Слышали от Бастрыкина из СК, а тут прямо так четко про таджиков. Но я даже не понимаю, что сегодня имелось в виду.

Да, есть географически понятная проблема наркотрафика, но мне трудно представить, чем таджики преступнее, например, узбеков.

— А в предыдущих наших внешнеполитических конфликтах бывали ли похожие кампании? Что можете вспомнить в первую очередь?

— В первую очередь это наш конфликт с Грузией 2006 года и высылка грузинских граждан. В 2008 году все было по-другому: вроде война, а президент и чиновники поменьше повторяли, что мы не воюем с грузинами. В 2006 году же ничего похожего не было, говорилось четко о грузинах. Можно, значит,  когда надо, сфокусировать конфликт на внешнеполитической стороне. В 2008 году власти повели себя разумно, сконцентрировавшись на политике, а сегодня это вдруг не удается. Помнится, была еще заморочка с Эстонией. Тоже внешнеполитический конфликт, некоторые энтузиасты в России даже на дверях кафе вешали у себя что-то про то, что «эстонцев и собак не обслуживаем», но с грузинской историей это было несравнимо.

— А такого рода кампании, они сами сходили на нет или же были свернуты после указаний сверху?

— Хороший вопрос. Трудно сказать, прерывался ли этот процесс сам. Думаю, указание сверху какое-то было обычно.

— Что тогда, что сейчас — добавляют ли такие кампании каких-то ксенофобских настроений в обществе?

— Знаете, в случае с Грузией трудно сказать. Не вели мы, увы, тогда таких замеров. Но раньше мы отметили закономерность. «Норд-ост» случился, сразу стало много античеченских высказываний. Но выходит так, что сразу становится больше и других нетолерантных высказываний, не имеющих отношения к теме. Резкий подъем неприязни к одному объекту влечет за собой и неприязнь к другим. Причем когда по одному объекту происходит спад, то по другим он идет куда медленнее. Основной объект неприязни регулируется государством, которое может дать отмашку что-то больше не делать, СМИ, где редактор может сказать: «Все, история себя исчерпала, больше не пишем». А уровень неприязни к другим группам уже ничем не отрегулируешь, пока он сам не упадет. В случае с таджиками вопрос особый. Это не грузины, к которым относились спокойнее, у нас в обществе вопрос с таджиками гораздо острее.

— То есть это может подстегнуть даже какие-то экстремистские группы?

— Да. Радикалам это очень на руку, особенно на фоне происходящего в стране. Многие граждане, которые нигде не состоят, но имеют определенный ксенофобский настрой, сейчас видят, что государство думает в ту же сторону. Поэтому они начнут присматриваться к националистическим организациям, которые, выходит, говорят правильные вещи, ведь государство ту же политику ведет. В принципе, понятно, что государство может проводить жесткую миграционную политику. И надо объяснять, почему она жесткая и что она не антитаджикская. В данном же случае никак не объяснишь, что это не дискриминация. Кроме того, есть еще один момент. Вот появляются группы вроде «Светлой Руси». Это какие-то софт-националисты, которые держатся ближе к начальству, которые сейчас ходят в рейды с ФМС и МВД. Они на этом становятся известными народу, но такие уж они безобидные? Я не знаю. Но зато я знаю, что точно такой же деятельностью занималось запрещенное сейчас ДПНИ: рейды с ФМС, хождение по подвалам и т. д. Эта деятельность сама по себе довольно странная. Она как-то на грани закона, как мне кажется.

— И что сейчас грозит таджикам? Рейды и облавы полиции и националистов?

— Да, «Светлая Русь», ФМС, полиция — все это. Это остановить можно будет только отмашкой сверху. Но желающих отличиться на новом поле будет много. Какие-то люди, которые никак изначально не замешаны, будут страдать. Кто-то действительно по закону должен быть депортирован, но, когда это происходит в рамках кампании, страдают люди, которые бы не пострадали в другое время. Они бы оформили документы, легализовались, и всем было бы лучше, а теперь такой возможности у них не будет.

— То есть стоит ждать тех самых «перегибов на местах»?

— Перегибы будут, они любую кампанию сопровождают, но государство может это остановить. Надо как-то набраться храбрости, признать свою ошибку и закончить это.

— А вообще каких эксцессов стоит ждать? Экстремисты активизируются, а сами таджики как будут реагировать?

— Я не думаю, что это создаст какое-то кипение. Теоретически, могут быть эксцессы, есть же места, где таджикские рабочие живут в больших количествах. Вот если начать их прессовать после того, как они дали обычные взятки, что будет? Они взбунтуются, а если это еще и станет известно, это подольет масла в огонь. Получится, что это "восстание таджиков в сердце России".
Экстремисты тоже будут как-то себя проявлять. Довольно трудно сказать, активизируются ли они сильнее и будет ли политика государства вдохновлять их на преступления или это будет их обычная,«рутинная» деятельность. Но исключать того, что это кого-то вдохновит, нельзя.