Доклад о политической деятельности ультраправых в России основан на мониторинге, который постоянно ведет Центр «Сова»[1], и традиционно охватывает два предыдущих сезона.

Резюме
Антимигрантская кампания
Митинговая активность ультраправых : Традиционные акции : Иная публичная активность
Выборы

Резюме

Лето-осень 2021 года стала для ультраправых периодом затишья в плане митинговой активности во многом благодаря запрету на проведение публичных мероприятий под предлогом борьбы с пандемией коронавируса. Даже неожиданная актуализация «мигрантского вопроса» стараниями государственных СМИ и провластных политических и общественных деятелей не привела к подъему уличного активизма националистов, если не считать совсем мелких мероприятий. Несмотря на то что ресурсы ультраправых в интернете усиленно заполнялись публикациями о криминальных инцидентах, в которых жертвами приезжих становились местные жители, ни одна из этих историй не «выстрелила», ни одна не стала поводом для выхода на улицы.

Провальными были и ежегодные акции, которые если и удавалось провести, то либо силами совсем небольшого количества участников, либо в камерном формате «для своих». Даже «Русский марш», обычно самое главное и крупное мероприятие года, фактически не состоялся: в Москве ни удалось провести ни одного шествия, в регионах акции если и состоялись, то были совсем мелкими.

За полгода не наблюдалось существенных попыток создания или оживления организаций или коалиций. Не имели последствий попытки создать предвыборную коалицию партии «Родина» и Союза добровольцев Донбасса при участии Константина Малофеева. Захар Прилепин с бывшим дугинцем Павлом Зарифуллиным создали и зарегистрировали движение «Новая Евразия»[2], но оно пока никак себя фактически не проявило.

Не преуспели ультраправые и на выборах: две партии, поставляющие обычно кандидатов-националистов, «Родина» и Российский общенародный союз (РОС), не проявили себя. «Родина» получила только один мандат в Госдуме, а РОС и вовсе не смог зарегистрировать свой партийный список. Примерно то же получилось и у остальных националистов, попробовавших поучаствовать в этом избирательном цикле. Вне зависимости от того, шла речь о самовыдвижении или о выдвижении от какой-нибудь партии, они либо проигрывали выборы, либо даже не могли добиться регистрации. Самую убедительную попытку попасть в Госдуму продемонстрировали кандидаты от незарегистрированного объединения «Общество. Будущее» (ОБ). Представитель ОБ Данил Махницкий, который избирался в Государственную Думу как кандидат от партии «Новые люди», получил второе место в округе, проиграв кандидату от «Единой России». Впрочем, на этих выборах добиться успеха не смогли не только националисты, но и почти все оппозиционные кандидаты.

Куда ярче националистам удалось проявить себя в виртуальном пространстве, где главным трендом для них становится крайне агрессивная травля неугодных. Летом-осенью разным видам преследования, таким как угрозы и оскорбления, доносы и различные формы экономического давления, подвергались не только отдельные персоны, чьи взгляды или действия привлекли внимание националистов, но и целые компании. Законодателем мод и главным актором здесь является «Мужское государство» (МГ) Владислава Позднякова, сторонники которого летом и осенью преследовали такие компании, как «ВкусВилл», «Ёбидоёби», «Тануки» и другие. Как правило, националистам не нравилась слишком толерантная, по их мнению, реклама этих компаний, демонстрировавшая либо поддержку ЛГБТ-людей, либо привлекавшая к участию в ней людей с небелой кожей. Националисты требовали удалить рекламу и принести извинения «перед русской нацией» за навязывание «чуждых ей ценностей», чего в нескольких случаях удалось добиться. Признание МГ экстремистской организацией в целом мало что изменило. Организация продолжила действовать в примерно том же ключе, как и до этого, к тому же у нее стали появляться последователи.

Крайне агрессивный дискурс сторонников МГ и его клонов, а также новости о задержаниях членов не просто националистического, но и откровенно пиплхейтерского сообщества М.К.У. в сочетании с примерами активизировавшегося противостояния ультраправых с антифа, которое имело место в прошедшие полгода, а также некоторые другие инциденты лета-осени наводят на мысль о наметившемся тренде на откат к, казалось бы, ушедшим в прошлое формам существования ультраправого сообщества. Формирующаяся тенденция к радикализации и децентрализации, вероятно, является ответом на сворачивание традиционных форм политического участия, таких как выборы или митинги, а также откликом националистов на растущую агрессивность и милитаризм официального политического языка. Глубокий кризис политических организаций националистов, которым последнее время почти не удается проводить свои акции или каким-либо иным способом влиять на общественно-политическую повестку, в сочетании с подъемом группировок, занимающихся травлей и пропагандирующих насилие, представляется нам весьма опасным направлением развития событий.

Антимигрантская кампания

Летом и осенью в официальных средствах массовой информации, в заявлениях официальных и провластных политиков и общественных деятелей, а следом – и в более широком круге СМИ, актуализировались темы, связанные с миграцией как угрозой: «этнопреступности», чрезмерного количества мигрантов, их вредного влияния на рынок труда и т.д.

Начало этому процессу было положено 13 июля сообщениями о массовой драке в московском районе Кузьминки, в который приняло участие почти 200 выходцев из Киргизии и Таджикистана. После этого инцидента начались повальные задержания мигрантов по всему городу, а в СМИ стали все чаще появляться панические сообщения о массовых драках приезжих, количество участников которых преувеличивалось, а причины конфликтов не обсуждались. Кроме того, стали регулярно появляться публикации о различных насильственных инцидентах с участием приезжих, где акцент делался на теме межэтнических отношений, хотя большинство из них имело бытовой характер.

Среди множества инцидентов осени можно выделить три, которые получили наибольшую огласку. Первым стал антимигрантский сход 13 сентября в подмосковном поселке Бужаниново после убийства местной 67-летней женщины, где местные жители требовали закрыть общежитие для работников завода «Экоокна». Несмотря на то что подозреваемых задержали почти сразу и они не были из этого общежития, жители поселка вышли на улицу под ксенофобными лозунгами, и общежитие было эвакуировано. Еще более громким стал инцидент в московском метро: 3 октября трое выходцев из Дагестана серьезно избили пассажира Романа Ковалева после того, как тот вступился за девушку, сделавшую молодым людям замечание. После инцидента пострадавший получил медаль и компенсацию в два миллиона рублей от московского метрополитена, что сделало эту новость еще громче: ведь схожие суммы выплачивают пострадавшим в террористических актах, но не в бытовых драках. Третьим инцидентом, получившим наибольший резонанс, стало нападение 5 ноября компании молодых людей с «неславянской внешностью» на отца с ребенком в Новых Ватутинках в Москве. Тогда нападавшие были быстро задержаны, и, хотя трое из четверых оказались гражданами РФ, полиция все равно провела показательные рейды в этом районе, задержав большое количество иностранцев. Были, безусловно, инциденты и за пределами московского региона, но столичные кейсы традиционно привлекли наибольшее внимание.

Рейды полиции и повальные задержания людей с «неславянской внешностью» только на основании их этнической принадлежности, которые проводились после нападения в Новых Ватутинках, не являются чем-то уникальным. Схожим образом полиция действовала и в менее резонансных случаях. Например, после того, как в конце августа на улице Бауманской в Москве между собой подрались 50 приезжих, в полицию было доставлено значительно больше – около 170[3], а после конфликта в хостеле на улице Адмирала Корнилова с участием шести-семи человек, произошедшего в тот же день, задержанных оказалось около 20[4]. Такой размах полицейской активности был санкционирован властями, что подтвердил мэр Москвы Сергей Собянин, заявив после драки на Бауманской: «Так не пойдет. Таким гостям мы не рады. Поэтому полиция в последние месяцы провела жесткие рейды. Возбуждено 800 уголовных дел, депортировано около 200 человек, 17,5 тысячам запрещен въезд в страну. Кому-то это может показаться чрезмерным. Но так будет и впредь. Москва – город гостеприимный. Но будьте добры в гостях вести себя подобающим образом»[5].

Следом за мэром антимигрантские заявления сделал ряд других официальных лиц. Например, в начале сентября в Общественной палате прошли слушания по проблемам миграции, в которых принял участие лидер Общества «Царьград» Константин Малофеев, что само по себе многое говорит о характере мероприятия. На этом заседании вице-спикер Государственной Думы Петр Толстой предложил «перейти от слов к делу» и в течение 24 часов высылать из России мигрантов, нарушивших закон. Кроме того, на этом заседании звучали призывы принять закон о русском народе и признать все правозащитные организации, помогающие мигрантам, иностранными агентами[6].

Еще один пример. В начале ноября министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что нужно не допустить исходящие от Афганистана угрозы вроде терроризма и наркотрафика, а они более чем реальны, потому что «с центральноазиатскими союзниками у нас нет никакой границы, практически со всеми безвизовый режим»[7]. Параллельно с министром вице-мэр Москвы Андрей Бочкарев рассказал в интервью РБК о планах полностью отказаться от мигрантов на стройках в ближайшие годы[8]. Ну и, наконец, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин заявил, что все трудовые мигранты из стран ближнего зарубежья должны проходить геномную регистрацию (сдавать при въезда анализ ДНК)[9], что сейчас в России в обязательном порядке требуют только от людей, совершивших тяжкие преступления. То есть во всех этих случаях высокопоставленные чиновники отталкивались от реальных проблем, например наркотрафика, но вместо того, чтобы предлагать варианты их решения, ограничивались популистскими лозунгами, не имеющими никакого или почти никакого отношения к решению проблемы, например, введения визового режима ради сокращения того же наркотрафика. Пока мы видим только репрессивно-обличительную риторику, а не содержательную дискуссию.

Почему тема миграции как таковая вдруг приобрела такую остроту, не очень понятно, особенно на фоне сокращения численности иностранцев в России из-за пандемии. Сравнение динамики выявленных преступников в целом и преступников без гражданства действительно дает небольшой, с примерно 3,4 % до 3,7 %, прирост доли последних в 2021 году[10]. Но действительно ли выросло количество драк между приезжими и преступлений, совершаемых ими, или рейды полиции и пристальное внимание к теме создают этот эффект, – вопрос не вполне проясненный. По крайней мере, обычные социально-экономические объяснения относятся скорее к первому году пандемии, чем ко второму.

Более того, как видно из приведенных выше московских примеров, в половине случаев речь и вовсе шла не о мигрантах, а о гражданах России – выходцах из Дагестана или молодых людях, получивших гражданство еще в детстве. То есть в антимигрантской риторике совершенно явно виден расистский компонент. Схожая ситуация наблюдалась в 2013 году, когда антимигрантская кампания, сопровождавшая выборы московского мэра, но захватившая регионы, где никаких выборов не было (таких, как Санкт-Петербург), подняла волну поддержки лозунга о введении виз со странами Средней Азии и Закавказья. При этом не велось обсуждение, кому и сколько этих виз выдавать, как это отразится на внешнеполитических отношениях и экономике страны. В итоге резкий скачок ксенофобных настроений граждан, поддержанный паническими сообщениями в СМИ и заявлениями чиновников, привел к серии бунтов на почве этнической вражды вплоть до погрома в московском районе Бирюлево-Западное, после которого тема миграционной политики и ее проблем подозрительно быстро ушла на периферию. В тот раз актуализация вопроса могла быть связана с выборами московского градоначальника лишь частично: выборы прошли в сентябре, но тема продолжала набирать обороты всю осень и до сих пор не оставлена.

Митинговая активность ультраправых

Ультраправые организации, безусловно, не могли проигнорировать такой благоприятный фон. Как мы писали ранее, с начала пандемии националисты вновь стали уделять больше внимания своей традиционной антимигрантской риторике, и теперь ее доля возросла еще больше. Летом и осенью многие ресурсы националистов тиражировали громкие сюжеты из СМИ, а также старались раскручивать менее нашумевшие истории, заполнившие их паблики и телеграм-каналы. Однако если в прошлом националисты с переменным успехом пытались повторить «кондопожский сценарий», то есть не только всячески раскрутить тему «межэтнического противостояния» на примерах бытовых конфликтов, но и возглавить выход местных жителей на улицы под ксенофобными лозунгами, то теперь, учитывая жесткие ограничения на любые публичные выступления, призывы к массовым уличным акциям от них почти не исходили.

В большинстве случаев публикации о том или ином инциденте сопровождались лишь выражением возмущения и ксенофобной риторикой. Однако известны примеры и более деятельной реакции.

Некоторые пытались привлекать к инцидентам внимание путем обращения в те или иные официальные ведомства. Например, в конце ноября Общество «Царьград» направило запросы главе СКР Александру Бастрыкину, генпрокурору Игорю Краснову и главе МВД Владимиру Колокольцеву с требованием «остановить беспредел и коррупцию с участием этнических группировок в Удмуртии» после истории с неоднократным изнасилованием несовершеннолетней жительницы Ижевска выходцами из Азербайджана, за что нападавшие не получили заслуженного наказания. Тогда же, в конце осени, Общероссийское национальное движение (ОНД) просило своих подписчиков отправлять запросы на имя Бастрыкина с требованием привлечь к ответственности бойца ММА из Дагестана Асхаба Магомедова, который, как они сообщили, летом избил сослуживца для видео в Instagram и совершал другие противоправные действия[11].

Кроме того, для популяризации различных инцидентов с участием людей с «неславянской внешностью» некоторые группы националистов пытались выступать в роли журналистов и привлекать внимание к тому или иному инциденту посредством снятых ими сюжетов. Например, в конце ноября активисты движения «Общество.Будущее» Романа Юнемана съездили в город Железнодорожный Московской области, где взяли интервью у местного жителя Антона Кочетова и его жены после произошедшего у них конфликта с соседям-мигрантами. Другой пример: в середине октября лидер «Армии защитников отечества» Иван Отраковский и группа его соратников взяли интервью у мужчины, который, по его словам, был избит охранником магазина «Пятерочка» в ТЦ «Ногинский» (подмосковный Ногинск). В интервью всячески подчеркивалось, что охранник – этнический армянин и вообще вся охрана «нерусская», а их действия «крышует» полиция. Впрочем Отраковский пошел немного дальше, чем просто интервью: после съемок у магазина он с соратниками отправился в отделение полиции, где под камеру пытался выяснить подробности расследования этого инцидента.

Несмотря на актуальность темы, националисты почти не проводили собственных акций под антимигрантскими лозунгами, приуроченных к громким сюжетам из СМИ, что в целом объясняется не столько пассивностью ультраправых, сколько запретом на уличные акции под предлогом пандемии и сворачиванием уличной политической активности в стране как таковой. Исключениями стали мелкие пикеты, расклейка листовок и тому подобный малозаметный активизм.

Традиционные акции

Кризис уличной активности сказался и на ежегодных акциях, которые ультраправые проводили летом-осенью очень сдержанно.

Череду традиционно отмечаемых дат этого периода открывает «День солидарности с правыми политзаключенными», который проводят 25 июля – в день, когда в 2002 году был принят федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности». Насколько известно, ни одна из политических групп националистов этим летом не пыталась провести уличную акцию или организовать марафон по сбору средств.

Сравнительно новой ежегодной акцией стало отмечание очередной годовщины Тамбовского восстания, которое уже несколько лет проводят активисты Ассоциации народного сопротивления (АНС) и Движения националистов (ранее – Комитет «Нация и свобода», признан экстремистским). В этот раз все ограничилось расклейкой листовок с призывом бороться с «Единой Россией» так же, как тамбовские крестьяне боролись с властью большевиков, и акциями по «переименованию улиц», названия которых связаны «с красными палачами русского народа и их наследием (включая такие одиозные названия как “Ленина” и “Комсомольская”)». Напомним, последнее – достаточно популярная в последние годы форма активности, суть которой сводится к расклеиванию новых предлагаемых националистами вариантов названий улиц рядом с настоящими названиями, которые по тем или иным причинам им не нравятся. В итоге, к годовщине Тамбовского восстания в этом году было приурочено распространение листовок в Москве и Оренбурге, а борьбой с советскими топонимами активисты занимались в Санкт-Петербурге, Тамбове и Энгельсе (Саратовская область).

То же Движение националистов отметило и еще одну старую ежегодную дату – «День борьбы с этнопреступностью». Напомним, идею акции предложило Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) (признано экстремистским), она приурочена к дню гибели 15-летней московской школьницы, в ночь на 1 октября 2008 года изнасилованной и убитой гражданином Узбекистана недалеко от собственного дома. С переменным успехом эту годовщину националисты отмечают с 2009 года; в лучшие годы они собирали на эту акцию до нескольких сотен человек. В этот раз «День борьбы с этнопреступностью» прошел в уже традиционном формате установки портретов тех, кто погиб от рук приезжих, зажжению свечей и возложению цветов к этим временным мемориалам. Мероприятия состоялись в Москве, Московской области, Санкт-Петербурге, Благовещенске, Вологде, Кургане и Краснодаре. В Москве, судя по фото, на акцию собралось четыре-пять человек, а в остальных городах – неизвестно, так как на фотографиях с акций видны только «мемориалы». Скорее всего, речь также шла о максимум нескольких активистах или вовсе об одиночках. Год назад, насколько известно, акция не проводилась из-за куда более значимого события – похорон Максима Марцинкевича (3 октября), но в 2019 году она прошла в Москве и Санкт-Петербурге, собрав 10–12 и пять человек соответственно.

Следующей, и самой главной, акцией ультраправых в году является осенний «Русский марш» 4 ноября. В Москве в этом году он впервые фактически не состоялся. Из-за запрета на публичные акции в связи с пандемией организаторы и не рассчитывали провести полноценное шествие, но все же от уличного активизма вообще отказываться не собирались.

Изначально сформировалось три центра по подготовке акции, каждый из которых подавал заявки на митинг, впрочем, без особой надежды на успех.

С наибольшей помпой акцию готовило Движение националистов, проведшее несколько оргсобраний и опубликовавшее множество материалов, им посвященных. В итоге заявку на проведение «Русского марша» в Новопушкинском сквере под лозунгами «Долой интернациональную тиранию», «Нам нужна прорусская власть» и т.д. власти Москвы ожидаемо не согласовали. После этого было принято решение повторить формат акции 2006 года – когда участники марша встречались в метро. В надежде запутать правоохранительные органы потенциальных участников попросили приехать к 14:00 на любую из центральных станций, а дальнейшие инструкции сообщали в четырех специально созданных каналах в Telegram, заранее подписаться на один из которых должен был каждый участник. Из-за всей этой конспирации мероприятие стало похоже на квест. На третьем этапе квеста, на станции «Пушкинская», большую часть малочисленных собравшихся на акцию и задержали. Еще нескольких задержали на четвертом этапе, на станции «Октябрьское поле», так что объявленную организаторами минуту молчания у выхода из метро в память о девочке убитой в 2016 году ее няней Гульчехрой Бобокуловой, проводить оказалось почти некому: до финальной точки добралось не более восьми участников, и «взяться за руки», как предлагали организаторы, они не решились. По данным «ОВД-Инфо», в общей сложности в отделы полиции доставили 27 человек.

Традиционные конкуренты Движения националистов – лидеры «Правого блока» (ПБ) – и вовсе ничего не провели. Иван Белецкий из Киева организовал нереалистичную заявку на шествие по традиционному маршруту в Люблино на пять тысяч человек, а после того, как ее не согласовали, призвал приехать к месту проведения акции и «сделать селфи». По наблюдениям Центра «Сова», если туда кто-то и приехал, то эти люди никак себя не проявили и не выделялись среди немногочисленных местных жителей. А исключенные Белецким другие лидеры ПБ объявили, что не будут ничего организовывать, чтобы не подставлять активистов под задержание.

Постоянно действующее совещание национально-патриотических сил России (ПДС НПСР) рассчитывало провести марш у метро «Октябрьское поле», но тоже получило отказ от городских властей. В итоге вместо марша лидеры организации призвали соратников принять участие в богослужении и крестном ходе в церкви Вознесения Господня на Большой Серпуховской улице, что те и сделали. Собравшихся было около 120 человек, не считая малых детей и священнослужителей, и значительную их часть явно составляли обычные прихожане. Они выслушали проповедь епископа Савватия Бронницкого, председателя Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами, в которой он, среди прочего, говорил о превосходстве православной духовности над «их» духовностью. Политических лозунгов или плакатов замечено не было.

«Правая Россия» Игоря Соболева и Георгия Боровикова ограничилась проведением конференции. А «Другая Россия Э.В. Лимонова» (так теперь называется партия лимоновцев) провела «агитрейд» на станции метро «Лесопарковая». На этой станции в качестве эксперимента недавно появились указатели на таджикском и узбекском языках. Участники акции заклеили надписи, сделанные для приезжих, стикерами со своим текстом: на табличку «Выход» наклеили «чемодан – вокзал – Ташкент /Душанбе»; на табличку «Нет прохода» – «Ленин хочет видеть вас в родном кишлаке» (это цитата из советского фильма); также оставили две надписи на узбекском и таджикском языках. Они, как сообщается, гласили: «Учи русский или езжай домой».

Даже по сравнению с прошлым годом, когда власти точно так же не согласовали националистам ни одного маршрута, «Русский марш» – 2021 стал провалом. Год назад ПДС НПСР все же удалось провести собственное мероприятие («Крестный марш» в Коломенском), хоть и без символики, а Движение националистов смогло вывести участников из метро и даже довести до конца маршрута хотя бы полтора десятка человек. Пожалуй, единственным позитивным явлением нынешнего марша стал более мирный процесс его организации. В этот раз почти обошлось без потоков взаимных обвинений, и была даже проведена встреча представителей двух оргкомитетов – Движения националистов и ПДС НПСР, которые записали совместное видео с обсуждением перспектив «Русского марша».

В регионах прошло несколько совсем мелких акций в виде расклейки листовок, прогулок нескольких человек с «имперскими флагами», тренировок в лесу, чаепитий и тому подобных «междусобойчиков». Количество участников нигде не превысило 15 человек.

 

Отдельно, пожалуй, стоит отметить еще одну акцию осени, которая, судя по всему, обещает стать ежегодной. Речь идет о мероприятиях, которые ультраправые провели в день гибели Максима (Тесака) Марцинкевича, который 16 сентября прошлого года умер в СИЗО. Первую годовщину его смерти националисты отметили большим числом мелких акций во многих городах. Большинство из них сводилось к установке портрета погибшего националиста (иногда в произвольных местах, иногда у памятников жертвам политических репрессий) с возложением цветов и зажжением свечей. В Москве, судя по количеству цветов, прошло большое паломничество на могилу националиста. Централизованно проводить акцию никто, насколько известно, не пытался. Не было и попыток устроить какое-то большое мероприятие.

Как долго будут отмечать эту дату, пока сказать сложно. Марцинкевич был достаточно противоречивой фигурой, и отношение к нему в ультраправой среде было неоднозначным. После гибели он стал, кажется, популярнее, чем при жизни. Даже слитый в августе видеоролик, компрометирующий соратника Марцинкевича Сергея (Малюту, Боцмана) Коротких[12] и его самого, на новом культе пока не сказался . В ролике есть кусок оперативной съемки с допроса Марцинкевича, где тот дает показания против подельников по делу об убийстве выходцев из Таджикистана и с Кавказа (убийство из знаменитого ролика «Казнь таджика и дага»). Кроме того, приводится записка Марцинкевича, где тот открещивается он ультраправого движения и заявляет, что склоняется к либертарианству, а также запись, где один из бывших членов «Формат-18» Артем (Костыль) Костылев называет Марцинкевича и Малюту «кончеными людьми»[13]. Ролик широко обсуждали в ультраправом сообществе, но в основном только часть, касающуюся Коротких (в ролике утверждается, что Малюта работал на правоохранительные органы), тогда как кусок, затрагивающий Марцинкевича, по большей части проигнорировали.

Иная публичная активность

В условиях запрета на проведение митингов и шествий националисты старались поддерживать мобилизацию сторонников в том числе совсем мелкими акциями, такими как расклейка стикеров, рисование граффити, закрашивание наркорекламы. Изредка проводились одиночные пикеты в поддержку того или иного человека: в Петербурге поддерживали профессора Матвеева, обвиненного в реабилитации нацизма за отрицание Холокоста[14]; в Екатеринбурге – Анатолия Грудистова, осужденного за убийство выходца из Азербайджана (националисты считают это убийство необходимой обороной, а приговор несправедливым); в Пскове – Артема Милушкина, местного националиста, осужденного вместе с женой за сбыт наркотиков (в ультраправой среде это дело называют сфабрикованным), и т.д.

Включались националисты и в не собственно националистические общественно значимые сюжеты. Например, «Общество. Будущее» весь описываемый период боролось против плана по застройке и благоустройству московского Битцевского леса, а активисты Движения националистов участвовали в акции студентов Тимирязевской академии против передачи 24 гектаров экспериментальных полей академии под жилую застройку. Кроме того, проводились мелкие благотворительные акции, отмечались политически нейтральные даты, например, очередная годовщина расстрела царской семьи или 300-летие провозглашения Российской империи, которые традиционно отмечают монархические организации, например «Россия консервативная».

Важной темой для ультраправых остается борьба с ограничениями в связи с коронавирусом. Как мы уже неоднократно отмечали, многие националисты являются в той или иной степени ковид-диссидентами и отказываются не только прививаться, но и соблюдать масочный режим. Разговоры о принудительной вакцинации и введение QR-кодов в ряде регионов в качестве ограничительной меры вызвали возмущение всех националистов, в том числе тех, кто воспринимает пандемию всерьез. Например, глава движения «Общество. Будущее» Роман Юнеман, высказался следующим образом: «Как я отношусь к де-факто принудительной вакцинации? Плохо… Я сам привился ещё в апреле, почти вся наша команда — тоже… Но принуждения быть не должно. Кампания вакцинации была провалена»[15]. Эта позиция – вероятно, самая мягкая из всех, что высказывали националисты. Остальные чаще говорили об «электронной диктатуре», «заQRепощении», нарушении конституционных прав граждан, «медицинских экспериментах над населением» и тому подобное. Однако голос националистов здесь далеко не самый громкий и тонет среди голосов левых, православных, всевозможных «граждан СССР» и других, менее политизированных, противников вакцинации и системы QR-кодов.

А вот где голос националистов был летом-осенью хорошо слышен, так это в различных интернет-кампаниях по травле. Как мы уже отмечали, националисты все больше уходят от уличных акций к подобному онлайн-активизму, где им удается привлекать куда больше внимания, чем с помощью проведения пикетов или митингов.

Преследования отдельных активистов этим летом-осенью продолжились. Как и ранее, наиболее активны в этом отношении были сторонники «Мужского государства» Владислава Позднякова. Самими нашумевшими примерами стали срыв сразу нескольких концертов поп-певицы Алены Швец, так как сторонникам МГ не понравилось, что она поддерживает ЛГБТ-сообщество; массовые оскорбления вдовы погибшего чернокожего студента, который утонул, спасая девушку; очередная порция угроз в адрес художницы Дарьи Серенко за ее пост в социальных сетях о ксенофобии. Кроме того, в СМИ попало заявление Позднякова, в котором тот утверждает, что громкий арест блогера Хованского по обвинению в оправдании терроризма – его заслуга. Мол, таким образом глава МГ наказал его за негативный отзыв о себе: призвал сторонников отправлять доносы на Хованского, указывая правоохранительным органам на песню блогера о теракте на Дубровке, в которой следствие усмотрело одобрение действий боевиков.

 

Однако главным трендом лета-осени стало преследование не отдельных активистов, а сразу целых компаний. Начало кампании положила история с ритейлером «ВкусВилл». В конце июня на сайте «ВкусВилла» была опубликована статья «Рецепты семейного счастья» – о семьях клиентов компании. Среди пяти семей, попавших в статью, одна состояла из однополой женской пары, проживавшей с сестрой одной из девушек и ее матерью. Их история называлась «Полный матриархат», а фото было опубликовано в Instagram-аккаунте «ВкусВилла». Публикация достаточно быстро разошлась по различным националистическим и консервативным пабликам, а потом и дальше. Уже 2 июля «ВкусВилл» сообщил об угрозах и оскорблениях, которые стали поступать как представителям торговой сети, так и героиням опубликованного материала[16]. В скандале приняли участие и активисты МГ, с которыми связывают поступление большей части угроз. В итоге «ВкусВилл» удалил публикацию и принес извинения, что сделало скандал еще громче.

Пристальное внимание СМИ явно импонировало националистам, в результате чего летом и осенью сторонники МГ организованно нападали еще на несколько компаний.

В августе МГ атаковало сеть доставки суши «Ёбидоёби» за рекламу с участием чернокожего мужчины. Поздняков потребовал удалить фотографии и принести извинения, но сеть сначала отказалась. Тогда актив МГ по призыву Позднякова начали делать ложные заказы и отказываться от них, ставить приложению сети низкие оценки, писать негативные отзывы в интернете, а сайт доставки подвергся DDoS-атаке. В итоге требования Позднякова были выполнены: сеть удалила фотографии и извинилась за рекламу через свои официальные аккаунты в соцсетях.

Почти сразу после этого мишенью сторонников Позднякова стала сеть «Тануки», которая также использовала для рекламы чернокожего мужчину и к тому же выразила в своих социальных сетях поддержку ЛГБТ-движению. Меры, которые применялись в случае «Ёбидоёби», в этом случае не привели к успеху, а сеть отказалась приносить извинения. Поздняков так увлекся войной с «Тануки», что попытался сделать стороной конфликта «Яндекс-еду», призывая соратников делать ложные заказы на доставку суши и через этот сервис, но быстро передумал, заявив, что капитулирует и «Яндекс» лучше не трогать[17]. Но война на этом не кончилась – появились сообщения о ложном минировании нескольких ресторанов «Тануки». На какое-то время «Тануки» пришлось даже отказаться от оплаты заказов банковскими картами. Однако все старания оказались напрасны, и компания не стала «извиняться перед русской нацией за навязывание ей чуждых ценностей». Нападки последователей Позднякова на сеть продолжались минимум до середины ноября, но их интенсивность резко снизилась по мере угасания интереса к сюжету.

В сентябре сторонники МГ по той же схеме заставили удалить рекламу с чернокожим мужчиной и принести извинения компанию «Тандыр Барнаул», а в начале октября добились, чтобы компания «Таксовичкоф» отменила услугу выбора водителя-женщины за дополнительную плату. Услугу Поздняков счел дискриминирующей мужчин: ведь, мол, получается, что за одну и ту же работу женщине платят больше, чем мужчине.

Пытались сторонники МГ надавить и на компанию «Вятский квас» за рекламу с участием чернокожей модели и последовавший за этим спецпроект «Расизм в режиме онлайн», в ходе которого была проведена фотосессия с жителями разных стран, которые переехали в Киров. МГ распространило личные данные руководства компании, но компания отказалась извиняться.

В октябре «Мужское государство» было признано экстремистской организацией, и его активность несколько снизилась, хотя и не радикально. Несколько каналов в Telegram были заблокированы, но их место сразу же заняли новые. Более того, благодаря бурной деятельности Позднякова у МГ появилось множество последователей: от новых сообществ со схожей идеологией и методами до более или менее известных националистических организаций, стремящихся не отставать от нового тренда.

Доносительство стало одним из видов регулярной активности не только сторонников МГ, но и других групп, что в результате привело к нескольким курьезным случаям, когда националисты не могли поделить лавры за тот или иной донос. Например, в августе группа «Консерватор» Валентины Бобровой и Михаила Очкина выпустила обращение, в котором утверждала, что признание телеканала «Дождя» иноагентом – заслуга их организации: группа напомнила, что весной этого года ее члены написали жалобу в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет, посчитав, что «Дождь» занимается оправданием терроризма и массовых убийств, – на основании сюжета, в котором ведущие зачитали текст сообщения, написанного Ильязом Галявиевым перед нападением на школу в Казани. Примерно в том же духе выступил Владислав Поздняков, заявив, что признание телеканала иноагентом – заслуга членов «Мужского государства», и напомнил, что за сюжет об однополой паре в июле он призвал соратников писать жалобы на телеканал сначала в Администрацию президента, а потом в Роскомнадзор (напомним, тогда же стали поступать угрозы сначала журналистке «Дождя» Анне Монгайт, как ранее продюсеру Анне Фиминой, а потом – журналистке Марии Борзуновой).

Другой пример. 23 октября Общество «Царьград» сообщило, что уголовное дело по ст. 148 УК (оскорбление чувств верующих) против модели Лолиты Богдановой, сделавшей видео топлесс у храма Василия Блаженного, было начато благодаря доносу их сторонника, но Поздняков на своих ресурсах принялся доказывать, что это его подписчики «написали добрую тысячу заявлений на неё» и «не стоит наши заслуги записывать в свою копилку».

 

Несмотря на сворачивание традиционных форм политической активности ультраправых, таких как митинги и пикеты, громкие истории травли неугодных в сочетании с резким подъемом антимигрантского дискурса заставили ряд СМИ заговорить о подъеме националистического движения в России. Способствовало этому и несколько летних инцидентов подряд, навевающих воспоминания о движении наци-скинхедов прошлых лет. Речь идет о драке ультраправых с антифа перед началом концерта в Москве 5 июня; нападении в Ленинградской области на выходца из Узбекистана, которому отрезали ухо, облили бензином и подожгли; драке между четырьмя молодыми людьми, одетыми в стиле скинхедов, с выходцами с Кавказа в Москве 22 июня; попытке поджога 3 июля могилы Максима Марцинкевича; многочисленные задержания сторонников сети ультраправых-пиплхейтеров «Маньяки. Культ убийств» (М.К.У.), активной в России по крайней мере с 2020 года[18]. Каждый из этих случаев в отдельности вряд ли привлек бы серьезное внимание, однако вместе они наводили на мысль о явном оживлении классических форм ультраправого движения, казалось бы, оставшихся в прошлом.

Письма от М.К.У. с угрозами сотрудникам и обещаниями развесить на Красной площади выпотрошенные трупы и вырезать заживо «эмбрионы не родившихся ублюдков», приходившие в «Сову» летом и осенью, сознательно отсылают к временам крупных неонацистских банд нулевых. С начала 2010-х годов националисты пытались уходить от образа уличных бойцов в тяжелых ботинках в сторону имиджа респектабельных политиков в костюмах и галстуках, а теперь, возможно, возник и противоположный тренд.

Выборы

Летом целый ряд ультраправых, пожелавших принять участие в очередном избирательном цикле, проводил предвыборные кампании, но неудачно.

Не был зарегистрирован партийный список Российского общенародного союза (РОС), вместе с которым от участия в выборах пришлось отказаться и активистам «Правой России», которые планировали выдвинуть в списке РОС 13 своих кандидатов.

Не смог добиться регистрации Роман Юнеман, который вел очень активную кампанию и планировал выдвигаться в депутаты Госдумы в 210-м округе Москвы (районы Ясенево, Центральное и Южное Чертаново, Северное и Южное Бутово) как независимый кандидат. Юнеман и его сторонники активно собирали подписи за его выдвижение и деньги на проведение кампании, а также включились в решение проблем районов, которые входят в округ: боролись против застройки части Битцевского леса, выступали против неудобного для жителей благоустройства дворов, требовали уменьшить перерывы в расписании некоторых маршрутов автобусов и т.д. В конце июля Юнеман сообщил, что подписи собраны и идет процесс их проверки. В рамках этой проверки, как сообщается, были выявлены засланные в штаб «рисовщики», то есть те, кто намеренно, по мнению Юнемана, заполнял подписные листы подложными подписями. 11 августа 2021 г. стало известно, что подписи, сданные за Юнемана, не прошли проверку, и, несмотря на попытку оспорить это решение, 13 августа окружная избирательная комиссия Чертановского округа Москвы отказалась допустить Юнемана к думским выборам.

После этого Юнеман объявил, что вся его команда включается в кампанию другого кандидата от «Общество.Будущее» Данила Махницкого, который избирался в Государственную Думу как кандидат от партии «Новые люди» в 202-м одномандатном округе (Внуковское, Воскресенское, Десёновское, Кокошкино, Марушкинское, Московский, Мосрентген, Рязановское, Сосенское, Филимонковское и Щербинка). Махницкий тоже вел очень активную кампанию в округе, где его главным конкурентом был действующий депутат Госдумы от «Единой России», один из лидеров движения «Антимайдан» и организации ветеранов «Боевое братство» Дмитрий Саблин. Сторонники Махницкого установили в округе множество агитационных кубов, раздавали листовки, сам кандидат принимал участие в различных дебатах. Отдельное место в его кампании занимала тема ужесточения миграционной политики. Выборы Махницкий в итоге проиграл, но занял второе место после Саблина, набрав немногим менее 60 тысяч голосов[19], что в целом очень неплохой результат для молодого политика.

Помимо кандидатов от ОБ, о намерении попасть в Думу заявляли еще и лидеры «Правого блока» (ПБ) Владимир Бурмистров и Дмитрий Голиков, а также еще один близкий к ПБ активист – Евгений Гарановский (ранее он при поддержке ПБ выдвигался в муниципальные депутаты в Балашихе, но безуспешно). Однако кампании никто из них не вел, и, судя по всему, заявления о намерении баллотироваться были сделаны просто для саморекламы.

Остальные более или менее заметные националисты участвовали в выборах не на федеральном, а на региональном уровне.

Выдвигаться в депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга планировал член ОБ Савва Федосеев, но, как и в случае Юнемана, избирательная комиссия забраковала собранные подписи. Не смог принять участия в выборах и другой активист ОБ – Александр Чеусов, который собирался выдвигаться в Московскую областную Думу в городе Домодедово. Он должен был баллотироваться от «Справедливой России», но партия сняла его с выборов. Затем ОБ удалось договориться с «Партией зеленых», но они тоже впоследствии отказались от его выдвижения.

Проиграли выборы оба лидера группы «Консерватор» – Михаил Очкин и Валентина Боброва. Боброва выдвигалась в Мособлдуму от «Партии зеленых» в Подольске, где она и живет. Она заняла шестое место в округе из восьми возможных[20]. Очкин баллотировался в Мосгордуму по 19-му одномандатному округу (районы Новогиреево, Вешняки, Ивановское), выборы тоже проиграл, заняв последнее место из 13 кандидатов[21]. Кампания Очкина строилась на попытках дискредитировать главного оппозиционного кандидата Петра Карманова, которого поддерживал Максим Кац.

Очкин был не единственным кандидатом-националистом в 19-м округе. Там же баллотировался Михаил Бутримов, в прошлом глава московского отделения РОСа, а теперь лидер собственной группы «Русский выбор». Бутримов вел активную кампанию на хорошо знакомой для него территории (с 2012 по 2017 год он занимал пост муниципального депутата в районе Вешняки), но выборы тоже проиграл, хотя и не так разгромно, как Очкин: занял седьмое место[22].

Таким образом, никто из более или менее известных среди националистов фигур не смог преуспеть на этих выборах. Впрочем, это относится почти ко всем оппозиционным кандидатам на прошедших выборах, да и к не оппозиционным тоже. Две партии, которым не чужда националистическая идеология, ЛДПР и «Родина», думские выборы тоже провалили: ЛДПР получила почти в два раза меньше мест, чем было у нее в прошлом созыве (21 против 39 соответственно, из них два одномандатника), а «Родина», как и ранее, получила один мандат – для своего лидера, избавленного от конкуренции с «единороссом»[23], а по партийному списку получила 0,8 % голосов[24], то есть чуть ли не вдвое меньше, чем на предыдущих выборах.

---