Канд. полит. наук Анастасия Митрофанова на страницах "Политического журнала" анализирует идеологию политического православия в ее различных вариантах и рассуждает о перспективах православного национального проекта в России.

По словам автора, "политизация религии в большинстве случаев является закономерным результатом неудачной модернизации страны, вылившейся в масштабный кризис экономики, кризис демократии и кризис национальной идентичности. Во многих случаях религиозные профессионалы ("духовенство" в широком смысле) не поддерживают процесса политизации. Его инициатором выступает религиозно ориентированная светская интеллигенция, не обладающая глубокими теологическими знаниями и поэтому интерпретирующая религиозную доктрину особым образом. Она воспринимает мир как арену противостояния "своих" и "чужих". В число "чужих" могут попасть и стойкие приверженцы данной религии, и даже ее иерархи, не разделяющие принципов этой идеологии. Напротив, "своими" часто становятся люди, либо далекие от религии, либо принадлежащие к другой вере. Такая идеология нередко используется профессиональными политиками, которые, не являясь истинными сторонниками политической религии, видят в ней инструмент для достижения собственных целей".

"Возможность появления в России национальной идеологии, основанной на православии и других традиционных религиях, вполне реальна, - полагает А. Митрофанова. - Нынешняя власть прилагает немало интеллектуальных и политических усилий по созданию собственной версии гражданской религии. Однако государство использует в своих целях не религию вообще, а конкретные религиозные организации, которые вносят вклад в пропаганду и легитимацию официального проекта строительства национальной идеологии".

Автор выделяет несколько "версий" политического православия, представленных, по ее мнению, в современной России:

- упомянутый "официальный проект гражданской религии", предлагаемый нынешней российской властью;

- политический фундаментализм ("...политические фундаменталисты не консерваторы, они настоящие "революционеры справа". Их политический проект восстановления России как православного царства и центра сопротивления гибельным процессам не предполагает признания какой-либо ценности за другими, не православными культурами. <...>
По мнению фундаменталистов, сохранение анклава православия в гибнущем мире является особой миссией русского народа. В рамках фундаментализма понятия "русский" и "православный" тождественны");

- панславизм ("Современный панславизм воспринимает русско-славянскую или славяно-православную цивилизацию как одну из многих и не является сторонником ее изоляции от окружающего мира. Тем не менее панслависты полагают, что западная цивилизация настроена враждебно по отношению к другим, и предлагают проект сплочения славянских и православных народов вокруг России. В современном панславизме существует и концепция союза православного мира с исламским - славяно-евразийского единства...");

- неоевразийство ("Неоевразийство отличается выраженной ориентацией на союз православия и ислама. Евразийские идеи разбросаны сейчас по всему российскому политическому спектру - их можно найти даже в выступлениях высших лиц государства");

- православный коммунизм ("Православный коммунизм можно назвать вариантом политического православия, так как постоянные ссылки на религию не позволяют причислить его к светским идеологиям. <...> Православный коммунизм близок к евразийству, поскольку стремится восстановить "континентальную империю" и вернуть ее в "естественные границы"...");

- русский национализм ("Самые радикальные русские националисты полностью отрицают христианство, предлагая заменить его на истинно русскую языческую религию (они предпочитают обозначать ее как "родную веру"). Иногда националисты признают равноправие языческой и православной религий. Значительная часть не просто признает православие, но и объявляет себя его защитниками, не отрицая в то же время "дохристианской традиции". Православие русских националистов существенно отличается от православия в каноническом понимании. Это "русская вера", не имеющая вселенского характера.
<...> Основным политическим проектом националистов является создание так называемой "Русской республики", которая должна отгородиться от других (национальных) республик, выслав предварительно со своей территории представителей других этносов").

А. Митрофанова считает, что, несмотря на все различия между этими вариантами, в данном случае все-таки "можно говорить о единой идеологии", поскольку "все версии политического православия пронизывают одна другую, что иногда выливается в странные конфигурации идей и лозунгов". Значительно выделяются на общем фоне лишь крайний фундаментализм и крайний национализм, ориентированные на изоляцию моноэтничного русского государства от внешнего мира.

Победа политического проекта, основанного на радикальной националистической идеологии, представляется автору маловероятной, хотя и отнюдь не невозможной: "Население крупных городов все чаще склонно списывать все социальные проблемы на иноэтничных мигрантов, а различные военно-патриотические клубы за последние десять лет подготовили много молодежи, не только знакомой с националистическими идеями, но и способной принять участие в их практическом воплощении. Однако навязанный сверху националистический проект всегда будет неполным: все группировки внутри правящей элиты так или иначе связаны с транснациональными деловыми кругами. Приход к власти националистов, не связанных с элитой, выглядит маловероятным".

А вот проект "универсальный", по ее мнению, "может способствовать внутренней консолидации страны, а также привлекать к ней внешних союзников. Он может стать идейной альтернативой западному проекту, реализация которого на глобальном уровне невозможна, так как для этого не хватит ресурсов планеты". И хотя "появление такого "православного мира", способного решить ряд проблем, возникших на постсоветском пространстве... несомненно, приведет к определенной дестабилизации мировой политической системы", все же "дестабилизация сама по себе не всегда является негативным явлением - все зависит от ее степени и последствий".