Недавний инцидент в Нижнем Тагиле – конфликт заштатного священника и водителя трамвая – свидетельствует о том, что общество весьма волнует проблема нравственности православного духовенства. Водитель трамвая, увидев, что сидящий на остановке человек в подряснике пьет шампанское прямо из бутылки и курит, тут же стал снимать его на мобильный телефон, говоря при этом: «Батюшка курит! В Интернет сегодня попадет. Что епархия-то скажет?» Не думаю, что этот водитель как-то особенно интересуется церковной жизнью – скорее всего, его реакция свидетельствует о том, что он, как и многие наши современники, полагает, что среди священников есть люди недостойные, и увидев то, что подтверждает его мысли, считает своим долгом запечатлеть это на видео, при этом отвлекшись от своих обязанностей (полагаю, что у водителя есть дела более срочные, чем любительская видеосъемка пассажиров) и выступить в качестве обличителя нравов современного духовенства. Он психологически готов к встрече с недостойным священником и, более того, эта встреча его по-своему радует: она подтверждает его мнение.
Рискну предположить, что нынешняя готовность обличать духовенство отчасти берет свое начало в советской эпохе, когда было принято говорить о лицемерии духовенства: многие советские люди, свято веря пропаганде, были убеждены в том, что большинство священников (если не все!) – пьяницы, развратники, мздоимцы, что они служат исключительно ради наживы и т.д. Этот карикатурный образ православного священника нередко появлялся на страницах атеистических брошюр и в газетных фельетонах, в результате чего он прочно закрепился в народном сознании. А многочисленные коллизии 1990-х и 2000-х годов, в которых клирики фигурировали далеко не в лучшем виде, убедили общество в том, что это мнение вполне справедливо. Следует отметить, что подобный обличительный пафос нетипичен для дореволюционной эпохи – тогда хорошо понимали, что среди духовенства есть разные люди, и человек, встретивший на улице пьяного священника, вряд ли стал фокусировать на нем свое внимание: это жизнь, бывает и так, но не надо делать из этого глобальные выводы. Особый интерес к фигуре «аморального священника» сложился в советские годы и сохраняется до сих пор.
Достаточно типична и реакция благочинного, сказавшего о своем собрате, что «он больше никакой не отец» - в этих довольно резких словах слышится желание как можно больше дистанцироваться от провинившегося священника. На самом деле священник Олег Мартынов – заштатный клирик Нижне-Тагильской епархии, он запрещен в священнослужении, но сана он не лишен - и пока церковный суд не лишил его сана (по словам благочинного, процесс лишения сана уже начат), он остается православным священником.
