Специально для Центра «Сова» Елена Альшанская, глава фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», прокомментировала недавнее заявление Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, направленное против введения уголовной ответственности за нанесение побоев близким родственникам.
Мне кажется, в основе решений Патриаршей комиссии лежит скорее не желание оправдать домашнее насилие — во всяком случае, я на это надеюсь, — а страх, что семья превратится в незащищенный объект вмешательства государства. И это в первую очередь связано не с законом о домашнем насилии, а с позицией государства в отношениях со своими гражданами: насколько оно понимает, где его границы и где они кончаются при вмешательстве в семейную жизнь.
К сожалению, очень часто те люди, которые вдохновляют Патриаршую комиссию и делают подобные заявления, не различают две важные вещи. Одна вещь очевидна и понятна: детей бить нельзя, нельзя воспитывать физическим наказанием. При этом в реальности бывают ситуации, когда родители не справляются, когда они срываются, — к сожалению, во многих семьях такие случаи бывают. И тогда возникает тот самый страх: что же меня теперь за один шлепок лишат родительских прав, упекут в тюрьму?
У нас большие проблемы с родительской компетенцией, родительским навыкам не обучают в школах, некомпетентность передается из поколения в поколение, поэтому, на мой взгляд, к таким законам нужно относиться очень осторожно, очень внимательно прописывать подобное законодательство, конкретизируя возможные ситуации, однако при этом ни в коем случае нельзя поддерживать идею, что бить своего ребенка — это нормально.
Тут нужно быть очень внимательным к механизмам. Если родитель регулярно избивает своего ребенка, однозначно он должен быть наказан. Но главное — почему он так делает. Если он делает это, потому что не знает, как справиться с ситуацией по-другому, то наказание должно состоять в обучении. Коллега с Украины рассказывала мне когда-то давно случай, как они в одной деревне начали проводить с родителями тренинги — обучали их общению с детьми, прививали им какие-то навыки воспитания: как справиться с трудным поведением, как наказывать без насилия. Среди прочего там было довольно простое упражнение, когда папа должен был составить список позитивных качеств своего ребенка, чтобы о них рассказать. А там был как раз такой папа, который любил схватиться за ремень. Так вот вся группа ему помогала — сам он не мог придумать ни одного хорошего качества. Когда он потом пришел домой, 14-летний сын открыл ему дверь — и папа начал зачитывать ему эти качества: Андрей, ты активный, ты такой-то и такой-то... Ребенок от шока потерял сознание. Потому что первый раз в жизни он слышал от отца что-то хорошее.
Очень многие родители применяют насилие не потому, что они гады и садисты и хотят от детей избавиться, а потому что у них не получается добиться желаемого. И весь вопрос в том, что мы предлагаем в качестве инструмента — два года тюрьмы или ситуацию, когда человек видит, что у него есть поддержка, что есть какое-то обучение, есть выход.
Заявление Патриаршей комиссии тоже говорит о том, что у людей от внутреннего страха соскочил глазомер - думаю, в дальнейшем оно будет скорректировано.
Объем насилия огромный, и эту проблему нужно решать. Нужно развивать практики, нужно, чтобы они максимально пропагандировались, нужно показывать по телевизору не криминальные хроники, а ровно обратную ситуацию — как это работает по-другому. Нужно в школах учить способам общаться без конфликтов, без насилия. И чтобы родители, у которых есть эти проблемы, пусть даже в законодательном порядке обучались мирным способам взаимодействия с ребенком.
