В прошедшую пятницу телеканал НТВ показал в программе «ЧП. Расследование» фильм «Бизнес-секта». Про саентологов. Страшные люди, если присмотреться: тянут из всех деньги, ворочают миллиардами, расправляются со своими оппонентами, офисы их напичканы шпионским оборудованием, а кураторы сидят, ясное дело, за океаном. В общем, обычные клише, которые канал НТВ уже не раз использовал в своих «разоблачительных» фильмах — как об оппозиции, так и о религиозных организациях, не вошедших, на свое несчастье, в число «традиционных». И обычная энтэвэшная ложь, что-то вроде «Анатомии протеста», с целью дискредитировать на сей раз саентологов, хотя никакого протеста в их рядах не зреет — но ведь может созреть! Ложь, на которую можно было бы не обращать внимания, если бы фильм превентивно не оправдывал очередное готовящееся насилие над обществом.
Но немного о саентологах, чтобы прояснить суть проблемы. Отношение к ним в мире противоречивое: где-то организация разрешена и признана религиозной (США, Великобритания, Швеция), где-то не имеет религиозного статуса (Ирландия, Канада, Франция) и существует на правах коммерческой; в Германии Церковь саентологии объявлена неконституционной, но не запрещена. «Дело саентологов» в России продолжается больше шести лет. Книги основателя саентологии Рона Хаббарда то вносят в список экстремистских материалов, то изымают из него. Летом 2015 года суд признал законным отказ Минюста зарегистрировать Саентологическую церковь Москвы (СЦМ) в качестве религиозной организации, а осенью прошлого года Мосгорсуд удовлетворил иск Минюста о ликвидации СЦМ. 29 декабря истекает шестимесячный срок, отпущенный церкви на ликвидацию, однако решение было обжаловано и теперь должно рассматриваться Верховным судом.
«В России вести бизнес, прикрываясь религией, запрещено. Это стало основной причиной начала процедуры ликвидации саентологичекой церкви», — грозно вещает в фильме корреспондент НТВ Роман Игонин. «Дружественные» саентологам (понимай, продажные, и на это всячески намекают) эксперты пытались отстоять ее статус религиозной организации. Положение спасла религиовед Лариса Астахова, которой суд заказал «независимую экспертизу», перед тем как вынести окончательное решение. Ее вердикт: саентологическая церковь религиозной организацией не является. В то, что экспертиза была действительно независимой и качественной, зритель должен безоговорочно поверить после рассказа Астаховой о том, как к ней приехал «ряд людей», которые стали склонять ее к «правильному решению», «конечно, не бесплатно». Имена этих людей не называются.
О деталях экспертных заключений фильм умалчивает. Мы тоже не будем вдаваться в подробности, поскольку для этого требуются объемы, значительно превышающие журнальную статью. Отметим только, что экспертиза Астаховой в глазах суда перевесила все прочие (числом четыре!), где говорилось, что саентология — это новое религиозное движение (НРД) и, как таковое, имеет ряд специфических особенностей, свидетельствующих о религиозном характере верований адептов. Уже после суда авторитетные российские религиоведы дали оценку заключения Астаховой (одну из них можно прочитать здесь), в первую очередь критикуя автора за неверный методологический подход: новые формы религиозности, описанные академической наукой в XIX-XX веках, она рассматривает сквозь призму исторических теистических религий, что, на их взгляд, заставляет усомниться в ее профессионализме.
Раскол в рядах экспертов в связи с «делом саентологов» — знаковый этап в ощущавшемся все последние годы противостоянии между академическим религиоведением и так называемой теологией. С тех пор как в вузах стали появляться теологические кафедры, церковная бюрократия ведет наступление на религиоведение — иногда завуалированное (в недрах образовательных институций, поскольку священники и епископы входят теперь во множество различных комиссий и советов), иногда открытое, публично обвиняя факультеты религиоведения в том, что они выросли из кафедр научного атеизма и до сих пор не свободны «от атеистического духа».
Лариса Астахова — заведующая кафедрой религиоведения Казанского (Приволжского) федерального университета, где как раз есть направление «теология» («Теология христианства», «Теология ислама»). Как завкафедрой понимает эту самую «теологию», она довольно откровенно рассказала на радиостанции «Радонеж» в интервьюпротоиерею Александру Пелину, председателю отдела по взаимоотношениям церкви и общества Санкт-Петербургской епархии: «Бакалаврская программа по теологии так и называется “Государственно-конфессиональные отношения”, — поведала Лариса Астахова. — Она полностью сформирована под то, чтобы человек-теолог, выходящий из университета, мог работать с данными религиозными организациями, прекрасно знал Писание, прекрасно ориентировался в правомерности существования каких-то ответвлений, отклонений. Знал бы, как обнаруживать ереси, в конце концов, то есть в своей сфере и своем направлении… Специалисты, которые будут знать и уметь различать пропаганду и собственно духовность в различных религиозных сферах, в теологии и христианства, и ислама, и иудаизма, — они будут необходимы».
То есть «человек-теолог» натаскивается на поиски «отклонений» и должен уметь различать «собственно духовность». В первом случае задача откровенно полемическая, во втором — апологетическая, наука тут и не ночевала. Тренд совершенно в духе «специалиста по сектам» Александра Дворкина, для которого лишь одна церковь — «истинная» (и вы, наверное, догадываетесь какая) и который тоже выступает в фильме НТВ в качестве эксперта. Ему принадлежит чеканная фраза: «Если в двух словах сказать, что такое саентология — это международные спецслужбы, которые собирают информацию о каждом человеке, который попал в их поле зрения». В российском ученом сообществе к «сектоведу» Александру Дворкину давно сложилось определенное отношение: работы его ненаучны, содержат многочисленные фактологические ошибки и оскорбительные оценочные суждения. Слово «секта» современные религиоведы считают уничижительным и недопустимым в общественной дискуссии, нынешним российским законодательством оно не используется, закон о свободе совести оперирует понятиями «религиозная организация» и «религиозная группа».
И еще из разговора Ларисы Астаховой с Александром Пелиным: «Светские учебные заведения должны готовить не священнослужителей, а тех самых людей, которые будут знать, понимать, ну, и будут каким-то образом меняться… Сегодня, глядя на своих студентов, я сама у них учусь вот этому отношению… я вижу, как у них меняется отношение к Русской православной церкви». Сектоведение плюс агитация в пользу РПЦ, стало быть. Вот она, вожделенная свобода от «атеистического духа». В дополнение к религиоведческой Астахова предлагает выделить как подвид теологическую экспертизу.
Конечно, теология получается какая-то куцая, но, чтобы оскопить ее, сделав пригодной для «государственно-конфессиональных отношений», была проделана немалая работа. Зачем государству, по большому счету, теология в светских вузах? Да ни за чем. Тем более в массовых масштабах. Но! Власть, с одной стороны, озабочена «скрепами», «укреплением единства российской нации» (есть даже такая федеральная целевая программа), и тут церкви есть где развернуться. А с другой — национальной безопасностью. И вот уже церковные спикеры на разные лады повторяют мысль, что «национальная и конфессиональная идентичность из узкого этнокультурного феномена превращается в мощный политический фактор... В политическом споре выигрывает тот, чья идентичность прочнее». Патриархия проводит многочисленные круглые столы на тему межэтнического и межконфессионального взаимодействия, собирая вокруг себя религиоведов с тонким нюхом на «правильную духовность». Казанский университет организует конференцию в поддержку Ларисы Астаховой, чтобы защитить ее от тех, кто «выступает с позиции неприкосновенности новых религиозных движений».
Все это, конечно, неспроста. Уже не первый год правоохранительные органы преследуют некоторые религиозные организации — в основном принадлежащие именно к НРД и протестантским деноминациям: это все те же саентологи, Свидетели Иеговы, мормоны, пятидесятники. Явно наметилась тенденция на выработку законодательных механизмов, призванных ограничить религиозное многообразие. Сенатор Елена Мизулина в середине ноября 2016 года собрала в Совете Федерации круглый стол, на котором предложила ввести в российское законодательство понятие «деструктивная секта». Она формирует рабочую группу, которая займется подготовкой пакета документов. На круглый стол не пригласили никого из ведущих российских религиоведов — ни Игоря Яблокова, ни Игоря Кантерова, ни Николая Шабурова или Марианну Шахнович и др. Зато там присутствовали Александр Дворкин и Лариса Астахова, и Дворкин вдохновенно перечислял, кого бы он включил в разряд «деструктивных», кроме религиозных организаций: это и целители, и создатели «пирамид», и организаторы всевозможных психотренингов, а также лекций по развитию лидерских качеств… В общем, куда ни глянь, кругом одна деструктивность.
Идею с готовностью поддержал эксперт спецслужб Николай Рыжак, вспомнивший советские времена: «У нас в системе госбезопасности были управления по делам религиозных объединений, которые осуществляли контроль за работой сект. Их “ячейки” — готовые “ячейки” для подрывной работы в интересах других государств. Чуть-чуть измени направление, поменяй лидера — и у тебя готовое подполье, с помощью которого можно подрывать устои любого здорового общества!» — сказал он на круглом столе. Собственно, его мысль в фильме НТВ и повторяет Дворкин.
Так что все складывается на редкость удачно: и для органов новый плацдарм деятельности намечается, и у Русской православной церкви конкурентов поубавится (Мизулина очень надеется на помощь «традиционных религий» в деле борьбы с «сектами»).
Ну, до итогов стараний Елены Мизулиной еще далеко, а вот научное сообщество уже можно поздравить: Лариса Астахова вошла в экспертный совет ВАКа по теологии.
