Для того, чтобы оценить распространенность антисемитских предрассудков в российском обществе, необходимо обратиться к результатам социологических опросов.

Крупнейшим социологом, занимающимся этой проблемой, является Лев Гудков. Его исследования мы взяли за основу данного описания(1).

Согласно Гудкову(2), ядро наиболее убежденных антисемитов (т.е., людей, дающих последовательно негативные ответы на большую часть диагностических вопросов) составляет массив респондентов, долю которых в общем количестве опрошенных можно оценивать примерно как 6-9%. Из года в год их удельный вес практически не изменялся. Это люди, для которых антисемитизм является важной стороной мировоззрения, которые уделяют пристальное внимание "еврейскому вопросу". Около 1-1,5% опрошенных (при том, что погрешность в подобных социологических исследованиях равна + 2-2,5%) готовы поддержать или уже являются сторонниками радикальных националистических организаций (таких, как Русское национальное единство или "Память"), регулярно читают антисемитские и ксенофобские периодические издания и литературу.

Процент опрошенных, допускающих ярко выраженные негативные по отношению к евреям ответы на отдельные диагностические вопросы, значительно больше - 15-18% респондентов. Это люди, для которых антисемитизм не является основой или даже важной частью мировоззрения, но вытекает из общей нетерпимой ксенофобской позиции.

Внешнюю, подвижную границу распространенности антисемитских настроений отмечают негативные реакции примерно у половины респондентов (от 35% до 52% опрошенных), имеющие пассивный, защитно-ограничительный смысл. Наиболее негативную реакцию вызвал вопрос об отношении к тому, чтобы президентом России был еврей (64% респондентов). Эта группа в основном характеризуется нежеланием, чтобы евреи имели свои активно действующие политические партии, шумно и напоказ отмечали религиозные праздники и т.д. Многие респонденты этой группы высказывали сомнения в лояльности евреев.

Таким образом, по Гудкову, наиболее массовые негативные антисемитские реакции имеют защитно-компенсаторный характер, направленный на ограничение доступа евреев к символическим для русского национального сознания позициям.

Пожалуй, именно эти 35%-52% населения и могут быть определены как разделяющие антисемитские взгляды.

Согласно результатам тех же социологических опросов, последовательно "проеврейские" (филосемитские) группы в обществе столь же малы, что и откровенно антисемитские: собственно их величина не превышает 10-12% опрошенных. Вместе с либерально настроенными, осознанно толерантными в этническом плане респондентами величина этого слоя достигает 18-20%. Но столь небольшой процент последовательно терпимого населения не должен быть основанием для паники - эта социальная группа обладает довольно высоким авторитетом и влиянием в обществе, поскольку там существенно больше людей высокообразованных, профессионально подготовленных, занимающих влиятельные позиции в системе массовых коммуникаций и информации, в политике и экономике, и, следовательно, оказывающих заметное влияние на общество в целом.

Согласно результатам другого опроса, проведенного по заказу Антидиффамационной лиги (АДЛ) в 1999 году (результаты были опубликованы в сентябре)(3), последовательно антисемитские взгляды (strong anti-Semitic views) поддерживают 44% опрошенных. Отсутствие антисемитизма продемонстрировали 19%, к переходной группе было отнесено 37%. Респондентам предлагалось выразить свое согласие или несогласие с одиннадцатью утверждениями, например "слишком много банков в России контролируется евреями", "евреи-бизнесмены склонны к нечестному способу ведения дел" или "евреи больше думают об интересах Израиля, чем об интересах России". К категории "последовательных антисемитов" отнесли опрошенных, согласившихся с 6-11 утверждениями; к переходной категории - согласившихся с 2-5 тезисами.

Конечно, с социологической точки зрения в силу различных причин, в которые мы, не будучи специалистами в этой области, не будем вдаваться, опрос был осуществлен некорректно. Однако сильная сторона метода АДЛ заключается в том, что подобная система уже несколько десятилетий применяется в США, и есть возможность сравнить данные. В Соединенных Штатах в 1998 году поддержку последовательно-антисемитских взглядов высказали 12% опрошенных, 53% продемонстрировали принципиальную толерантность; в 1964 году показатели были 29% и 31% соответственно. Таким образом, ситуация с антисемитизмом в России в 1999 году хуже, чем в США в 1964.

Весьма распространена точка зрения, согласно которой сильные позиции антисемитизма в массовом сознании объясняются стереотипами традиционного (т.е., "народно-религиозного", "деревенского", "патриархального") сознания. Эти стереотипы, в свою очередь, имеют корни в рудиментах религиозного мировоззрения, с одной стороны, и узости кругозора, необразованности, провинциальной агрессивности к чужакам и т.п. - с другой. Однако недавние социологические исследования (результаты которых, правда, еще требуют проверки), проведенные коллективом сибирских исследователей, показали, что для современной России антисемитизм отнюдь не определяется стереотипами традиционного мышления, а скорее является частью городской культуры. Современное российское общество имеет мало общего с обществом традиционным. Интенсивная и отчасти насильственная модернизация, в ходе которой сознательно уничтожались рудименты патриархальной культуры, в корне изменили народную ментальность. Хотя с социологической точки зрения аргументация сторонников высказанной идеи и не безупречна, высказанная ими теория кажется вполне правдоподобной и в любом случае заслуживает дальнейшей проверки.

Для того, чтобы ситуация с антисемитизмом адекватно воспринималась в контексте общественной жизни современной России, необходимо отметить еще один немаловажный факт - очевидно, что евреи отнюдь не являются основным объектом этнических фобией для большинства граждан. Куда шире распространено и куда радикальнее и откровеннее выражается предубеждение по отношению к уроженцам Кавказа, цыганам, и др. Важнейшую роль в формировании кавказо- и исламофобии играют процессы последних лет (боевые действия в Чечне и Дагестане, имеющий этническую окраску терроризм и преступность вообще, миграционные процессы, тяжелая экономическая и этно-демографическая ситуация и т.п.) и, в еще большей степени, их некорректное отражение в центральных средствах массовой информации(4).

Согласно данным социологических опросов, больше всего негативных эмоций респонденты испытывают по отношению к чеченцам и иным национальностям Северного Кавказа, армянам, азербайджанцам, цыганам, неграм, уроженцам Прибалтики, и только потом - евреям (чуть в большей степени, чем к татарам или американцам)(5). По данным Зинаиды Сикевич(6), неприязненное отношение к представителям другой национальности в среднем по России откровенно декларировали 40,9% опрошенных (по другим опросам, более тонко фиксирующим не декларируемую, "латентную" ксенофобию, эта цифра доходит до 85% респондентов), из них почти три четверти (от 69% до 76% по отдельным регионам) - исключительно к выходцам с Кавказа. Сознательную неприязнь к евреям, по этим данным, высказали 5,6% опрошенных.

Эти цифры подтверждаются данными других социологических опросов(7), в том числе и более поздних, и выглядят правдоподобными.

Остается только добавить, что опросы фиксируют практически неизменный уровень антисемитских настроений в обществе примерно с 1990 года (незначительный рост антисемитских настроений отмечался в 1993-1995 годах). Между тем, прослойка принципиально терпимого и толерантного населения однозначно выросла (хотя и не принципиально, но в основном за счет молодежи, что дает основания прогнозировать и дальнейший рост подобных настроений в обществе).

Кроме того, если в самом начале 1990-х годов в обществе были относительно распространено опасение (или, наоборот, надежда), что в ближайший год возможны эксцессы, подобные еврейским погромам, то в последние годы такие ожидания почти не имеют распространения(8). Конечно, в данном случае общественное мнение - не самый объективный показатель, но на основе этих данных тоже можно сделать определенный вывод.

Л. Гудков в упомянутом исследовании утверждает, что "отношение к евреям в России примерно такое же, как и в Западной или Восточной Европе, - более терпимое, чем в Австрии или Германии, Польше, но хуже, чем в Чехии, Венгрии или на Украине". Это дает основания для оптимизма, однако далее Гудков отмечает, что важнейшие ценностные структуры российского общества глубоко поражены, поскольку его консолидация происходит "не благодаря позитивным ценностям и достижениям, а ценой общей примитивизации коллективной жизни, в том числе сохранения неприязни к этническим "другим", часто воображаемым или мифологизированным, а также равнодушия к проблемам людей, на которых направлена антипатия или вражда"(9). Эта оценка была дана до начала второй чеченской кампании, и, к сожалению, полностью подтвердилась дальнейшим ходом событий.

Для современного российского массового сознания характерна негативная модель коллективной самоидентификации. Если позитивная модель национальной самоидентификации ("мы - хорошие, добрые, культурные и т.п.") стабилизирует общество и обеспечивает высокий уровень толерантности, то негативная ("они - плохие, злые, агрессивные и т.п.") формирует высокий уровень ксенофобии и озлобленности. Понятно, что в реальности элементы позитивной и негативной моделей самоидентификации всегда сосуществуют и образуют сложный ценностный комплекс массового сознания. Однако проблема коллективной самоидентификации современных россиян заключается в том, что негативные элементы качественно и количественно преобладают. Действительно, и "снизу", и "сверху" в российском обществе чрезвычайно сильна тенденции к консолидации "от противного", перед лицом некоего врага (зачастую мифического), имеющего ярко выраженный этнический характер. Ксенофобские эмоции беззастенчиво эксплуатируются с целью консолидации населения (в литературе этот процесс принято называть термином "этническая мобилизация") на самом высоком государственном уровне, что придает проблеме весьма серьезный оттенок. И то, что на данном этапе используются не антисемитские, а антикавказские настроения, не должно вводить в заблуждение(10). Принципиально опасен сам факт наличия подобных настроений.

На Западе исследования, подобные нашему, нередко сопровождаются рекомендациями государственным органам. Другое дело, что там последние склонны прислушиваться к мнениям независимых экспертов и общественных организация - это часть механизма отсутствующего у нас гражданского общества. Этнополитическая ситуация в Российской Федерации настолько сложна, что крайне трудно давать однозначные и, что еще более важно, реалистичные и реализуемые на практике рекомендации. Все же попробуем высказать свое мнение относительно желательных изменений в наиболее проблемных сферах в области межнациональных отношений и соблюдения прав человека.

Во-первых, государственные органы должны оперативно и решительно пресекать шовинистическую и ксенофобскую пропаганду и деятельность, особенно в тех случаях, когда это исходит от самих чиновников. При этом естественно, что противодействие проявлениям экстремизма должно осуществляться подчеркнуто корректно, в юридически-нормативном русле, без обычного для России неправового произвола (на настоящий момент этот самоочевидный принцип не соблюдается). Для снижения ксенофобских настроений в обществе высокопоставленные государственные лица должны оперативно выступать с осуждением конкретных проявлений нетерпимости и шовинизма, в первую очередь агрессивного характера. Естественно, должна быть прекращена дискриминационная практика в отношении национальных меньшинств (турок-месхетинцев, цыган, чеченцев и вообще этнических мигрантов) со стороны правоохранительных и иных государственных органов. Не должно быть никакого неравенства перед лицом государства различных религиозных групп, вмешательство государства в религиозную жизнь вообще должно быть минимально.

Во-вторых, необходимо разработать и реализовать ряд мероприятий (в первую очередь, в сфере образования и массовой культуры), направленных на формирование установок толерантного сознания. Нам представляется особенно важным внедрять учебные программы, посвященные опасности расизма, шовинизма и ксенофобии и воспитывающие уважительное отношение к культурному многообразию у должностных лиц, в первую очередь у работников милиции, судей и других сотрудников правоохранительных органов.

В целом же можно констатировать, что изменить ситуацию в корне могут только системные изменения хотя бы в области реализации уже существующих "на бумаге" нормативных актов на практике. Пока для России становление гражданского общества и правового государства - идеал, но этот идеал, как показывает мировая практика, достижим.

1 Результаты анализа опросов ВЦИОМ разных лет (1988 - 1997), проведенного Л.Гудковым, были опубликованы в следующих изданиях: Гудков Л., Левинсон А. Отношение населения СССР к евреям и проблема антисемитизма//Вестник Еврейского университета в Москве, № 1, 1992; Они же. Изменение в отношении к евреям населения республик на территории бывшего СССР// Вестник Еврейского университета в Москве. № 4, 1993; Гудков Л. Антисемитизм в постсоветской России - Нетерпимость в России. Старые и новые фобии. М.: Московский центр Карнеги,1999.
2 См.: Гудков Л. Антисемитизм в постсоветской России... С.74 и далее.
3 Highlights from a September 1999 Anti-Defamation League Survey on Anti-Semitism and Societal Attitudes in Russia. Issued by the Anti-Defamation League.
4 Речь идет не о ксенофобских по определению национал-радикальных изданиях - они малотиражны и их влияние на массовое сознание пренебрежимо мало. Однако современная российская пресса как таковая чрезвычайно широко поражена неосознаваемой ксенофобией - на уровне терминологии, выбора сюжетов, интонаций, и т.п. Трудно сказать, что в данном случае первично: формируют ли СМИ ксенофобию массового сознания, либо же последняя определяет спрос и таким образом формирует СМИ по своему образу и подобию. Роли средств массовой информации в формировании негативных этностереотипов специально посвящена коллективная монография: Верховский А. (ред.) Язык мой... Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ - М.: РОО "Панорама", 2002.
5 См., например, таблицу "Отношение россиян к людям различных национальностей" (Нетерпимость в России... С.48).
6 Сикевич З. Этническая неприязнь в массовом сознании россиян - Нетерпимость в России..., С.107-108.
7 См., например, результаты социологических опросов в: Гессен М. Из чего только сделаны наци// Итоги, 12 мая 1998.
8 В 1990 12% респондентов на вопрос "вероятны ли в России в нынешнем или в следующем году еврейские погромы?" ответили "очень вероятны" или "достаточно вероятны", а 43% - "маловероятны" и "совершенно невероятны" (остальные затруднились ответить). В 1997 году результаты были 5% и 77% соответственно. См. таблицу "Мнения относительно еврейских погромов и антисемитских настроений" (Нетерпимость в России... С.79).
9 Гудков Л. Антисемитизм в постсоветской России... С. 95-96.
10 Справедливости ради отметим, что само понятие национальной ксенофобии в условиях подавления вооруженного очага этнического сепаратизма несет несколько другую смысловую нагрузку, нежели в многонациональном государстве без "горячих точек" с этнической окраской. Однако подробное обсуждение данного вопроса может увести слишком далеко от предмета нашего рассмотрения.