В ряде городов России участники и организаторы протестных мероприятий 24-25 ноября столкнулись с тем, что как накануне, так и во время и после "маршей" и "пикетов несогласных" правоохранительные органы использовали антиэкстремистское законодательство как инструмент для давления.

23 ноября 2007 года в Самаре активистка "Другой России" Анастасия Курт-Аджиева была задержана на основании того, что "подлинность ее паспорта вызывает сомнения". Но затем в течение часа с ней "беседовали об экстремизме".

23 ноября в Екатеринбурге был задержан лидер Свердловского отделения ОГФ Евгений Боровик. Его машину остановили 3 машины ГИБДД. Он был обыскан и обвинен в "перевозке экстремистской литературы", хотя ни одного издания ОГФ или "Другой России" в федеральном списке экстремистских материалов нет.

24 ноября в Ульяновске УБОП задержал активистов "Другой России", расклеивавших по городу свои агитационные наклейки после проведения оппозиционного мероприятия. С ними также "провели беседу" о недопущении экстремистских действий.

25 ноября в Петербурге многие из задержанных рядовых участников "марша несогласных" были обвинены в экстремизме. В частности, попавшие в 79 отделение милиции обвинялись в том, что "бегали по улице Маяковского с криками "Долой Путина" и "оказывали активное неповиновение правоохранительным органам", а в 78 отделении - в том, что "выкрикивали экстремистские лозунги "Долой монополию на власть!".

Отметим, что "экстремизм" как таковой не является ни преступлением, ни правонарушением, так что, с точки зрения закона, "обвинить в экстремизме" человека нельзя. Ему можно предъявить обвинение по статье УК или КоАП. Если же это не делается, такие "обвинения" - лишь форма морального давления.