В декабре 2017 года в Федеральный список экстремистских материалов были внесены пять материалов, запрещенных согласно решениям Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга от 9 августа 2017 года и определению того же суда от 9 октября 2017 года. Все эти материалы содержат утверждения о причастности российских спецслужб к терактам, происходившим на территории России с конца 1990-х, а также к терактам, имевшим место на территории Украины с момента развития там военного конфликта.
Речь идет о видео "Путин и теракты (взрыв высоток, Норд-Ост. Методы ФСБ)" (п. 4304 Федерального списка), состоящего из фрагментов интервью бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко и журналистки "Новой газеты" Анны Политковской, и статье "Путин и теракты – неразлучные друзья. ФСБ-style движется на Украину", опубликованных украинским ресурсом "Бюро эксклюзивных новостей (п. 4303), а также статье Александра Мережко "Зачем Путину понадобились теракты в Питере?", опубликованной тремя украинскими сайтами (п. 4315), сообщении в фейсбуке украинского блогера Андрея Швеца, пересказанном несколькими украинскими изданиями (п. 4331), и демотиваторе с надписью "Граждане России будьте бдительны! Падает рейтинг – Ждите террактов!" (орфография сохранена), также размещенном на одном из украинских сайтов (п. 4316).
В соответствующих решениях Октябрьского районного суда Петербурга говорится:
"В содержании указанных информационных материалов прокуратурой Санкт-Петербурга выявлены признаки публичного заведомо ложного обвинения лица, замещающего государственную должность Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний террористического характера, являющихся преступлением. При этом объективных доказательств, подтверждающих приведенные в указанных информационных материалах сведения, не имеется. В качестве террористов и экстремистов считаются лица, в отношении которых вступило в законную силу решение судов".
"Заведомость в данном случае характеризуется активными действиями, а именно созданием и размещением неустановленными лицами для публичного просмотра неопределенным кругом лиц в сети Интернет информации, в которой сообщаются не соответствующие действительности сведения, выдуманные автором (ами) или основанные на слухах и непроверенной информации о террористической деятельности действующего Президента Российской Федерации и ФСБ России на территории Российской Федерации, а также террористической и пропагандистской деятельности России, В.В. Путина и ФСБ России на территории Украины".
"Наряду с этим в информационных материалах прокуратурой Санкт-Петербурга выявлена не критика или выражение общей негативной оценки деятельности Президента Российской Федерации, а именно утверждения о фактах или мнения о фактах в виде утверждений о виновности в организации и совершении (с целью оказать давление на международное или общественное мнение для проведения после этого решения в свою пользу) действий террористического характера, повлекших гибель людей, причинение психологической травмы населению и значительный материальный ущерб государству".
Мы полагаем, что перечисленные материалы признаны экстремистскими неправомерно.
Отметим сразу, что запрет демотиватора с надписью "Граждане России будьте бдительны! Падает рейтинг – Ждите террактов!" выглядит безосновательным, поскольку тот не содержит вовсе никаких обвинений или иных утверждений, которые можно было бы рассматривать как экстремистские.
Далее, не обсуждая здесь качество экспертных заключений, которые легли в основу решений суда, обратим внимание на следующее. Суд опирался на положение закона о противодействии экстремистской деятельности, согласно которому к экстремистской деятельности относятся публичные заведомо ложные обвинения в такой деятельности (и в терроризме, в частности) государственных чиновников. Однако, с нашей точки зрения, суд не доказал убедительно, что авторы материалов или комментаторы, на мнение которых они ссылаются, выдвигают "заведомо ложные" тезисы, то есть такие тезисы, в которые сами не имеют оснований верить.
У нас вызывает сомнения и само это положение закона. Можно предположить, что клеветнические обвинения высокопоставленных представителей власти в серьезных преступлениях чреваты дестабилизацией и потому отнесены законодателем к экстремистской деятельности, но не ясно, отчего одни такие обвинения, скажем, в убийствах на почве разного рода экстремизма, должны считаться видом экстремистской деятельности, а другие – к примеру, обвинения в иных криминальных убийствах – нет. Мы полагаем, что такому положению в законе об экстремистской деятельности не место: обвинения в любых видах преступлений, выдвинутые одним лицом против другого, могут быть рассмотрены в суде в рамках исков о клевете (вопрос о том, в каком из кодексов место статье о клевете, нуждается в отдельном обсуждении). Нынешняя форма криминализации публичных обвинений в адрес высокопоставленных чиновников выглядит и избирательной, и чрезмерной.
