25 марта 2005 года состоялось общественное обсуждение Программы гармонизации межнациональных отношений и развития национальных культур в Краснодарском крае на 2005 г. (текст документа доступен на нашем сайте в формате Word). Мы публикуем тексты обращения группы экспертов к полномочному представителю Президента РФ в Южном федеральном округе Д.Козаку и анализа программы.


Полномочному представителю
Президента РФ в ЮФО
Г-ну Козаку Д.Н.

Уважаемый Дмитрий Николаевич!

25 марта в Новороссийске состоялось обсуждение по теме: "Целевая программа гармонизации межнациональных отношений и развития национальных культур в Краснодарском крае на 2005 год: общественная экспертиза". Эта программа была утверждена постановлением Законодательного Собрания Краснодарского края от 8 декабря 2004 г. N 1134-П.

В обсуждении приняло участие более 30 человек: представители армянского, азербайджанского, корейского, ассирийского национальных обществ, а также крымских татар и турок-месхетинцев. Свое отношение к программе дистантно выразили лидеры адыгов-шапсугов, батумских курдов (курманч) и краснодарские правозащитники. Свое мнение пришли высказать студенты и преподаватели ВУЗов, представители общественных организаций.

Приглашение к участию представителей Администрации края, в частности начальника управления по взаимодействию с политическими партиями и общественными объединениями Бурлачко Ю.А. , реализующего данную программу, осталось без ответа.

Общее мнение участников обсуждения свелось к тому, что, с одной стороны, цели и задачи указанной программы не соответствуют плану реализации; с другой стороны, программа построена на антимигрантских, ксенофобских мифах и устаревшей советской идеологии, а также содержит явные признаки языка вражды.

Более детальный анализ программы прилагается.

Просим Вас провести комплексный анализ программы на предмет ее соответствия Конституции и законодательству РФ.

Обращаем Ваше внимание на то, что Законодательным собранием Краснодарского края летом 2004 г. был отменен законодательный акт, противоречащий международному и федеральному праву - Закон Краснодарского края от 11.04.02 № 460-КЗ :О пребывании и жительстве на территории Краснодарского края;. В то же время был принят Закон Краснодарского края от 2 июля 2004 года N 735-КЗ "О мерах по предотвращению незаконной миграции в Краснодарский край", на статьи 2 и 6 которого прокуратурой края в 2004 г. вынесен протест, который до сих пор не удовлетворен.

Просим Вас содействовать устранению систематического нарушения федерального законодательства в Краснодарском крае.

Ответ просим сообщить по адресу: 353900, г.Новороссийск, ул.Мира, 14/4

АНО "Новороссийский комитет по правам человека" тел. (8617) 61-10-70.

Полный список подписавших обращение приводим ниже.

6 апреля 2005 г.

Тамара Карастелева, исполнительный директор АНО "Новороссийский комитет по правам человека"

Алексей Кочергин, социолог, эксперт Краснодарского Центра понтийско-кавказских исследований

Вадим Карастелев, эксперт АНО "Новороссийский комитет по правам человека"

Сарвар Тедоров, лидер турок-месхетинцев в Краснодарском крае

Леонид Телелейко, председатель Краснодарской региональной общественной организации "Правозащитный центр", председатель сочинского отделения РДП "ЯБЛОКО"

Марина Дубровина, юрист программы "Миграция и право" правозащитного центра "Мемориал"

Юрий Мовсесян, председатель новороссийского отделения "Союза армян России"

Стася Денисова, президент ККОО МГТ "ЭТнИКА", г. Краснодар

Владимир Сердюк, член правления новороссийского отделения общества "Мемориал"

Василий Ракович, РОО "Краснодарский правозащитный центр"

Хасан Гурджи-оглы, лидер общины курманч (батумские курды) в Краснодарском крае

Сергей Новиков, председатель новороссийского городского исторического общества

Рудакова Татьяна, председатель Краснодарской краевой общественной организации "Матери в защиту прав задержанных, подследственных и осужденных"

Дмитрий Грищенко, заведующий кафедрой психологии новороссийского филиала московского гуманитарно-экономического института

Тамара Куткович, декан гуманитарного факультета новороссийского филиала московского гуманитарно-экономического института

Алексей Кочергин, социолог, эксперт Краснодарского Центра понтийско-кавказских исследований

Анализ программы гармонизации межнациональных отношений и развития национальных культур в Краснодарском крае на 2005 г.

Любая целевая программа представляет собой определение приоритетов государственной политики в той или иной сфере и выработку эффективных механизмов по их реализации. По своему предназначению программа должна обеспечить прорыв в какой-либо области, вывести ситуацию на новый уровень развития. Такое становится возможным только тогда, когда разработчики программы концептуально переосмысливают проблему, демонстрируют новые подходы к ее пониманию, выходят за пределы устоявшихся практик, ибо сама необходимость разработки программы говорит уже о неудовлетворительности сложившегося состояния дел.

К сожалению, приходится констатировать, что обсуждаемый документ всего этого по большей части лишен. Остановлюсь именно на концептуальном анализе программы, на тех научно-теоретических основаниях, которые составляют базис всего документа, формируют его идеологию и тем самым устанавливают характер и границы возможной практической деятельности.

Уже название краевой целевой программы (КЦП) позволяет говорить о том, что концептуальной ее основой остаются быть все те же наработки советского обществознания, которые не только устарели и не отвечают реалиям современного мира, но и во многом спровоцировали те проблемы, с которыми нам сегодня приходится сталкиваться.

Прежде всего, следует отметить то, что в КЦП демонстрируется этническое понятие нации и производных от нее. То есть нация понимается исключительно как этнокультурная общность. Тем самым подспудно отвергается понятие нации как гражданского сообщества, как политической общности граждан государства. А именно такое понимание концепта "нация" является доминирующим в мире и, что более важно, именно на основе такого понимания разработано и функционирует международное законодательство и система поддержки развития меньшинств. Продолжая эксплуатировать изоляционистскую по своей сути советскую теорию этносов/наций, КЦП тем самым исключает возможность продуктивного использования наработанных в мире механизмов гуманистической организации не только культурных, но и в целом социальных отношений.

Другим негативным эффектом демонстрируемого этнического понятия нации является то, что в его рамках фактически невозможно концептуализировать общероссийскую общность граждан. Поскольку нет теоретического понятия для такой общности (а им по идее и должно быть понятие нации), то не приживается и имя собственное - россияне. А без понятия не может утвердиться и практическое представление об этой общности. Как только речь заходит о национальной проблематике, то у российского человека включается этнически центрированное мышление, исходным пунктом при объяснении социальной реальности в котором выступает понятие этноса как определенных культурных групп. В итоге российское общество так и не может продвинуться в представлении себя некой целостностью, а ксенофобия ко всему другому только возрастает.

Во многом это результат господства, как в научном, так и управленческом сообществах именно советской теории этноса, на постулатах которой базируется и рассматриваемая КЦП. Согласно данной теории этнос понимается как "социальный организм", существование которого обусловлено общностью территории проживания, языка, расовых признаков, культуры и происхождения его представителей, а также наличием единого этнического самосознания. Общество рассматривается как сумма "наций", "этносов", "национальных общин", которые представляют собой своего рода корпоративные личности со своей внутренней структурой, интересами, способностью предпринимать осознанные действия. Соответственно, этнические группы рассматриваются как субъекты общественных отношений, которые находятся между собой в состоянии вражды или сотрудничества.

Краеугольным камнем теории этноса являлось признание органической связи между этнической (культурной) общностью и территорией ее проживания или происхождения. Соответственно за каждой группой закреплялась ее "историческая родина" или "этническая территория". На основе этого строилась и государственная политика, принявшая форму этнофедерализма. На "своей" территории человек мог рассчитывать на определенные преференции, появление на чужой территории вызывало встревоженность. В такой этнонациональной парадигме лояльность государству стала определяться не гражданством конкретного индивида, а его или ее этнической принадлежностью. Таким образом, меньшинства предстают как потенциально нелояльное население.

В КЦП данные теоретические установки нашли свою реализацию в том, что межэтнические отношения рассматриваются исключительно в рамках идеологии "секъюритизации". В западной политологии термином "секъюритизация" межэтнических отношений определяется ситуация, когда отношения между государством и меньшинствами рассматривается не как предмет демократической политики, но как сфера государственной безопасности, ради которой государство ограничивает нормальный политический процесс и вводит ограничения на самоуправление меньшинств. В нашем случае это проявляется в том, что иная, отличная от доминирующей, этничность рассматривается как враждебная и несущая опасность. Любая активность представителей таких меньшинств характеризуется как нарушающая существующий порядок и покушающаяся на сами устои государства. Отсюда вполне естественно вытекает вывод, что единственно правильной в этой ситуации будет репрессивная политика, жесткий административный контроль и ограничение возможностей жизнедеятельности этнически иных. И пока авторы КЦП будут стоять на позициях идеологии "секъюритизации", других инициатив от них ожидать не приходится.

Еще одним концептуальным основанием КЦП является идеология "укорененности" и разделения народов на коренные и некоренные. В целом и в международном праве, и в российском законодательстве понятие "коренной народ" имеет довольно определенное и достаточно узкое значение. Авторы КЦП данную практику по большей части игнорируют и обращаются к этому концепту для дифференциации народов на "своих" и "чужих", "хороших" и "плохих". Под коренным населением как бы само собой понимается та этническая номенклатура, которая сложилась в крае в позднесоветский период. То есть предполагается, что к 1980-ым годам на территории края сложилось единое этнокультурное пространство, которое понимается как некая застывшая структура с конечным числом элементов-этносов и определенной их численностью. Эта ситуация рассматривается как должный социальный порядок, изменения в котором вроде как неизбежно обернутся крахом всего общества. Поэтому не только качественные (появление представителей новых этнических групп), но и количественные изменения так называемого "этнодемографического баланса" характеризуются по истине в катастрофическом духе. На то обстоятельство, что данное этническое распределение есть результат исторического миграционного процесса на конкретный период времени и что этот процесс само собой естественно продолжается, был, есть и будет, и это является нормальным явлением развития общества, авторы КЦП предпочитают не обращать внимания.

Для обоснования своих аргументов о негативном влиянии иноэтничной миграции, авторы КЦП обращаются к теориям, научная состоятельность которых крайне сомнительна. Это, прежде всего, касается активно используемой в крае идеи о пятнадцатипроцентном пределе конфликтности. Согласно ей, если численность этнически иных мигрантов превышает 15 % по отношению к местному населению, то принимающее общество не способно больше "переварить" мигрантов, и как следствие возрастает ксенофобия и неизбежны всяческие конфликты. В мировой антропологии и социологии данная идея "порога толерантности" появилась в 1970-ые годы в результате теоретических спекуляций, а не конкретных исследований, была раскритикована и сдана в архив как никчемная. Однако, даже не зная этого, исходя только из практического опыта, можно прийти к вполне очевидному выводу, что сама по себе численность групп на характер социальных отношений большого влияния не оказывает. Можно приводить бесчисленное множество примеров, когда и при большем количестве мигрантов ситуация в сообществе оставалась относительно спокойной, и в то же время в местах значительно меньшего представительства мигрантов возникали конфликтные ситуации. Ведущую роль здесь играют проводимая в этой сфере государственная политика, характер общественной активности населения, господствующие в обществе представления. И большим конфликтогенным фактором в этом случае является именно трансляция подобных теорий, заставляющая людей уверовать в неизбежность возникновения проблем и направляющая всю их активность на противостояние друг с другом.

Резюмируя, приходится констатировать, что в основании КЦП лежат расистские по своей сути и эффектам концепции и теории, что делает весь документ не только неэффективным, но и опасным для общества. Достижение провозглашенной цели ("обеспечение условий для полноправного национально-культурного развития всех народов, проживающих в крае, упрочения общероссийской гражданской и духовно-нравственной общности на основе соблюдения прав и свобод человека, гражданина и признания их высшей ценностью") возможно лишь при концептуальном переосмыслении подходов к пониманию социальной реальности. Для этого необходимо отказаться от обращения к советской теории этноса, идеологии "секъюритизации" и "укорененности", перестать рассматривать этничность как поле конфликтов и, в целом, как фундаментально онтологическую характеристику человека, определяющего все его поведение. Да и не нужна для этого специализированная этнически ориентированная целевая программа, а необходима реально действующая общая система поддержки и обеспечения условий культурного и стилевого многообразия, чтобы любые культурные, гуманные по своей сути, предпочтения человека находили свое удовлетворение.

Март, 2005 г.